"Несомненно, что наука была его религией, - говорил Кребер. - Свои ранние убеждения он называл материалистичными. Наука не должна допускать ничего "субъективного", оценочные суждения, и даже ценности, рассматриваемые как явления, следует непременно исключать."
На карточке, озаглавленной "Гольдшмидт", Федр записал: " Этот эмпиризм, эту озабоченность по поводу фактов, деталей, сохранения записей Боаз передал своим ученикам и антропологии. Это настолько крупный элемент в антропологическом мышлении, что термин "кабинетный антрополог" стал уничижительным, и даже два поколения спустя мы все еще считаем, что работа на местах является непременной предпосылкой в претензиях на антропологическую компетентность."
К тому времени, как Федр закончил читать о Боазе, он удостоверился в том, что определил источник иммунной системы, с которой столкнулся, той самой иммунной системой, которая отвергала взгляды Дусенберри. Это была классическая наука девятнадцатого века с её постулатом, что наука - это только метод для определения того, что верно, а не состав верований в саму себя. Есть много других школ антропологической теории кроме Боаза, но Федр не нашел ни одной, которая бы возражала ему в плане научной объективности.
Читая дальше, Федр все яснее и яснее стал понимать влияние викторианской науки на культурную антропологию. Случилось так, что Боаз, применяя критерии физических наук к культурной антропологии, показал, что не только теории кабинетных ученых не подтверждены наукой, но и любая антропологическая теория не подтверждена наукой, ибо их нельзя подтвердить жесткими методами собственной сферы деятельности Боаза - физики. Боаз полагал, что когда-нибудь такая теория все-таки появится на основе фактов, но с тех пор прошло уже почти столетие, а его ожидания так и не сбылись. Федр был убежден, что они никогда и не появятся.
Структуры культуры никогда не действуют в соответствии с законами физики. Как можно доказать с точки зрения законов физики, что определенные тенденции существуют в какой-либо культуре? Что такое тенденция в плане законов молекулярного взаимодействия? Что представляет собой культурная ценность? Как вы собираетесь доказать научно, что у некоторой культуры есть определенные ценности?
Нельзя.
У науки нет ценностей. По крайней мере официально. Вся область антропологии составлена и сложена так, что никто не может доказать что-либо в общем плане о ком-либо. Что бы вы не говорили, в любое время любой дурак может выступить с нападкой на это под предлогом, что это не научно.
Вся существующая теория отмечена жестокими спорами по различиям, которые были вовсе не антропологическими. И почти не было никаких споров по поводу точности наблюдений. Споры были по абстрактным понятиям. Получалось так, что как только кто-либо выдвигал нечто теоретическое, это был сигнал к ожесточенной драке по тем разногласиям, которые никак нельзя разрешить при любом количестве антропологической информации.
Вся эта область была похожа на шоссе, заполненное сердитыми водителями, упрекающими друг друга в том, что они не умеют ездить, когда настоящая трудность заключается в самом шоссе. Это шоссе было спроектировано как объективное научное исследование человека таким образом, что идет оно параллельно пути естественных наук. А беда в том, что человек не подходит для такого научного объективного изучения. В научном исследовании предполагается, что объект остается неподвижным. Оно должно придерживаться причинно-следственных законов таким образом, что данная причина всегда должна приводить к такому-то результату снова и снова. Но люди так не поступают. Даже дикари.
В результате получается теоретический хаос.
Федру понравилось описание, прочитанное им в книге "Теория в антропологии"
Роберта Мэннерса и Дэвида Каплана из университета Брандиса. Они писали:" По всей антропологической литературе рассыпана масса предчувствий, предположений, гипотез и обобщений. Они и остаются разрозненными, неупорядоченными, несвязанными друг с другом, так что часто оказываются затерянными, и о них часто забывают. Существует тенденция для каждого нового поколения антропологов начинать все сначала.
Теория строительства в культурной антропологии походит на подсечное земледелие, - пишут они, - когда аборигены спонтанно возвращаются на старые заросшие кустарником поля, срубают его и сжигают и затем засевают поле в течение нескольких лет."
И этот метод подсечки Федр усматривал везде, куда бы он не обращался. Некоторые антропологи утверждают, что культура - это сущность антропологии. Другие же говорят, что культуры как таковой даже не существует. Одни говорят, что все это - история, другие же, что все это структура. Одни говорят что все дело в функции. Другие же - что оно в ценностях. А еще третьи, следуя научной чистоте Боаза, утверждают, что ценностей нет вообще.
Эту мысль, что в антропологии нет ценностей, Федр мысленно отметил как "пятно".
Именно в этом месте лучше всего можно будет пробить брешь. Нет ценностей, а? Нет Качества? Именно здесь надо сосредоточиться, начиная атаку.
Многие, очевидно, пытались избегать таких метафизических споров, стараясь даже не разговаривать о таких теоретических вредных вещах как, чем дикари занимаются вообще. Они ограничивались лишь тем, чем их конкретный дикарь занимался, скажем, в среду. В научном плане это было достаточно безопасно - и совершенно бесполезно в том же плане.
Антрополог Маршал Сахлинс писал: "Сам термин "универсальный" имеет отрицательное смысловое значение в данной области, ибо он подразумевает поиск широких обобщений, которые практически объявлены ненаучными в академической частной американской антропологии.
Федр полагал, что антропологи таким образом пытались сохранить "научную чистоту"
данной области, но чистота была настолько ограниченной, что она практически удушила эту область. Если сведения нельзя обобщать, то с ними тогда вообще ничего нельзя делать.
Наука без обобщений - это вообще не наука. Представьте себе, что кто-либо скажет Эйнштейну: " Нельзя утверждать, что "E=mc2. Это слишком общо, слишком уничижительно. Нам нужны лишь факты физики, а не такая выспренняя теория".
Ку-ку. И все же в антропологии говорят именно это.
Данные без обобщений - просто домыслы. И по мере того, как Федр продолжал заниматься этим, именно таким представлялся ему статус того, что читал. Им были заполнены тома и тома на пыльных полках о том или ином дикаре, но насколько он понимал, антропология, "наука о человеке", почти никак не отражалась на деятельности человека в наш научный век.
Шарлатанство. Они пытались поднять себя держась за шнурки ботинок. Не бывает рамочки "А", в которую входит рамочка "В", в которую в свою очередь входит рамочка "А". Это шарлатанство. И вот вам здесь "наука", содержащая "человека", в которого входит "наука", содержащая "человека" - и так далее и тому подобное.
Он уехал из гор близ Бозмена с ящичками, наполненными карточками и множеством тетрадок, исписанных цитатами, а также чувством, что в антропологии он ничего не может сделать.
Вернувшись на равнины однажды вечером он оказался в одном сельском мотеле, и ему нечего было читать. Под руку подвернулся потрепаный журнал "Янки". Он полистал его и наткнулся на небольшую статью Кейти Слейтер Спенс, озаглавленную "В поисках первоапрельского дурака".
В ней говорилось о чудо-ребенке, у которого были самые высокие умственные способности, когда-либо отмеченные у кого-нибудь, но который затем практически ничего не добился в жизни. Там было написано: " Уильям Джеймс Сидис родился 1 апреля 1898 года, в возрасте пяти лет он уже говорил на пяти языках и читал Платона по-гречески. В восемь лет он сдал вступительные экзамены в Гарвард, но его приняли туда лишь три года спустя. И даже тогда он стал самым молодым студентом и закончил университет с отличием в 1914 году в возрасте 16 лет. О нем неоднократно писали в сборнике "Хотите верьте - хотите нет", а на первой странице "Нью-Йорк Таймс" он появлялся 19 раз.