— Я вот по какому поводу, — начал мэр, когда я уселся на стул, но при этом не проронил ни слова. — Поговаривают, твои люди начали убивать фиолов. Да и сам ты немного маху дал у Сирия. — Он начал ко мне обращаться на «Ты», как же это бесило и являлось не самым лучшим знаком.
— Вы сами перешли границы дозволенного. Педофилия, эксперименты на людях, издевательство, рабство. — С каждым моим словом улыбка спадала с его лица.
— Хм, — мэр посмотрел на стол, отводя взгляд с моего лица. — Всё время забываю, что Странники из другого теста. Вы не принимаете то, что мы считаем нормальным, а именно главенство сильного над слабым.
— Если ваша культура построена на силе, тогда я спокойно могу убить всех баронов из отступников, а после рассказать императору о том, что здесь творится. Поверьте мне, ему будет проще потерять бесполезный сброд, который ему мешает, нежели курицу, несущую золотые яйца.
— Только по этой причине вы ещё говорите со мной, а не кормите червей в могиле. И будьте добры, не переходите на угрозы, я пока только выяснял причину. Она мне понятна, как и ваша позиция со структурой общества, которой мы пытаемся подражать. Демократия, кажется? — спросил мэр, напоминая мне о прошлом мире.
— Верно, где «Демо» — человек, а «Кратос» — власть. Но самое главное правило демократии — это свобода и выбор, которая никак не вяжется с вашей системой.
— Знаю. Но мы хотя бы пытаемся. Надеюсь, со временем у нас всё получится. Но не будем об этом. Я хочу вас попросить, пока мы не трогаем ваши земли и Грайман, вы можете не трогать город отступников?
— Подумаю, но ничего не обещаю. Всё зависит от вас.
— Я постараюсь ввести новые правила. Делать буду это аккуратно и постепенно, вы сами должны понимать, насколько чуждо народу всё новое.
— Хорошо, я постараюсь утихомирить своих бойцов. — Ответил я и задал следующий вопрос, облокотившись на спинку стула. — Так почему вы хотели, чтобы я посетил вас лично?
— Хм, не буду ходить вокруг да около. Мне нужно, чтобы кто-то из ваших людей поучаствовал в битвах магической академии от имени фиолов нашего материка. — Его предложение, мягко говоря, ввело меня в ступор. — Вижу, вам ничего об этом неизвестно. Хотя слышать об этих сражениях вы должны были.
— Я помню, но будьте добры, освежите мою память. — Ответил ему я, поскольку хоть и знал про ежегодные турниры магической академии, но ни разу не присутствовал и тем более не участвовал. Для первого у меня не было денег, для второго — сил.
— Как вам известно, — Элизин встал, заведя руки за спину и скрепив их в замок, пошёл к окну. Мне это напомнило полковника из недавнего обучения. — Каждый год магическая академия устраивает битву среди своих учеников, но там может участвовать любой желающий слабее барона. Победителю дают на выбор: артефакты, земли или желание, в пределах разумного, разумеется. Так вот, среди детей баронов нет никого сильного или сравнимого по силам с некоторыми выделяющимися жителями первого города.
— Вы хотите, чтобы мои люди выиграли и отдали вам землю? Я правильно понимаю?
— Не нужно отдавать. Земли нам не так нужны, как шанс не отдать их противникам отступников.
— Ага, а ничего, что от фиолов будет выступать человек?
— Ничего страшного. Выдадим его за раба, и дело с концом. Главное, чтобы ваши люди смогли победить, всё остальное оставьте на меня. Я решу абсолютно все возможные проблемы. Если не я, так, — мэр указал пальцем наверх, — сам граф вмешается.
— Земли лишними не будут. Я согласен. Это всё, что вы хотели со мной обсудить? — После моего вопроса он крепко сжал губы, словно готовясь сказать то, что заставит его переступить через свои принципы.
— Не совсем. — Прикрыв глаза и сделав выдох, фиол всё же решился озвучить мне то, что так сложно сказать. — Вы можете приютить жителей нашего города у себя до тех пор, пока не решится вопрос с титаном Прагмой?
— Не вопрос, но при одном условии. — Сначала мэр улыбнулся, но после, нахмурившись, ответил.
— Они постараются соблюдать законы первого города. В случае каких-либо казусов я готов взять на себя полную ответственность.
— Дело не в этом, — отмахнулся я.
— Тогда что за условие? — Продолжая хмуриться, спросил Элизин.