В один из вечеров мы снова смотрели фильм, а когда он закончился, я сосредоточила свой взгляд на его лице.
— Что ты подумал, когда мы впервые встретились?
— Что ты воровка моего багажа. — улыбнулся он. — Но стоит признать очень красивая.
— А я подумала, что тебе нужно сниматься в рекламе. Ну и конечно, что ты наглый хам.
— В какой рекламе мне нужно сниматься?
— Там, где ты в плавках. — заулыбалась я, пряча улыбку в одеяле.
Он искренне засмеялся.
— То есть ты признаешь, что я симпатичный.
— Я никогда не говорила обратного.
— Мне очень приятно.
— Послезавтра мы приплывем в Рим. Покажешь мне его?
— Покажу, если ты будешь себя хорошо чувствовать.
— Да я здорова, как лошадь!
Надо же было именно в этот момент чихнуть. Благо я успела закрыть рот руками. Поймав его скептический взгляд, я закатила глаза:
— Послезавтра я точно буду в порядке.
— Вот послезавтра и посмотрим.
Чуть погодя, когда мы уже выключили свет и лежали в темноте, я вдруг задала вопрос, который мучил меня долгое время:
— Какой я была в наш первый раз?
— Сексуальной. Ненасытной.
Я помолчала, а затем вздохнула и тихо призналась:
— Жаль, что я этого не помню. Спокойной ночи.
На следующий день мне и правда было уже намного лучше. Энзо все еще сдерживал меня, говоря, что мне нужно побыть в постели и набраться сил. Я слушалась его лишь потому что он обещал завтра обширную программу, если я буду здорова. И все же вечером я уговорила его поужинать в ресторане. Я надела то самое любимое платье, о котором шутила, чем вызвала праведный гнев Энзо, стоило со смешком намекнуть на этот факт. Я так одичала за эти дни, что была очень рада выходу в свет. Пока мы дожидались десерта, мне захотелось выйти на палубу, полюбоваться лунной дорожкой. Лоренцо последовал следом, прихватив с собой широкий плед. Он укрыл меня им сзади и обнял так крепко, словно и правда сильно волновался за меня.
— До окончания круиза осталось чуть меньше двух недель.
— Не хочется, чтобы все это заканчивалось.
— Избавишься наконец-то от трусливой русской девчонки. — мой голос был шутливым, но также отчего-то грустным.
— Я не хочу от тебя избавляться. Это скорее твой план.
— Я перестала верить в истории со счастливым концом.
— Это не значит, что их нет.
Кто я для него? Он говорит много слов, но мне кажется сам до конца не знает ответа на этот важный вопрос. Возможно ли за такое короткое время проникнуться человеком, узнать его настолько, чтобы броситься в омут с головой?
— Ты все еще любишь ее? — мой голос был охрипшим и не из-за болезни, а потому что я боялась задавать этот вопрос и еще сильнее слышать ответ.
— Нет.
Он не думал, не колебался, а ответил сразу же. Я не выдержала и повернула голову на него, встречаясь с его взглядом.
— Я давно не испытываю тех эмоций, которые испытывал когда-то.
— Но она все еще важна для тебя.
— Ты важна для меня, но мне кажется, что бы я ни говорил, ты мне все равно не поверишь.
Я задумчиво смотрела на него.
— Если бы ты мог изменить прошлое и остаться с ней, ты бы это сделал?
— А в этом прошлом мы с тобой потом встречаемся?
— Нет, в нем ты счастлив с другой.
— Тогда нет.
Такие ответы все больше заставляют мое сердце трепетать.
— Почему ты не веришь в то, что ты мне нравишься?
— Наверное, мне кажется, что ты слишком хорош для меня.
Вот она страшная правда, которую я решилась признать. Матвей настолько уничтожил мою самооценку, что теперь мне кажется, что такой мужчина, как Энзо никогда не выберет меня. Лоренцо может говорить, что угодно, но что произойдет, когда мы сойдем на берег и каждый должен будет сделать выбор? Я давно поняла, что верить словам мужчины нужно не всегда. Порой они и сами не знают, чего на самом деле хотят. Им только кажется, что они уверены в своем выборе, а в самый ответственный момент могут поджать хвост и изменить решение.
Глава 22
Лоренцо
Угораздило же эту женщину заболеть среди огромных температур и открытого воздуха. Как?! Для меня это до сих пор загадка, но я не мог не пытаться поставить ее на ноги, как можно скорее. Я даже сначала очень разнервничался, потому что у нее была лихорадка, а я не знал, как лучше поступить. К слову шуточки Эли вообще были не к месту, но благо эта шутница быстро уснула, а следующие дни я активно затаривался лекарствами.
Через пару дней Эля более-менее пришла в себя, но было видно, что она еще болеет, хотя даже так выглядит очень милой. Из-за ее болезни мы пропустили много чего, но мне было даже не жаль. Совместные просмотры кино, вкусная еда, общество друг друга, мне было так хорошо в этом маленьком мирке, что ничего больше и не хотелось. Было правда очень хорошо. Когда мы стояли в обнимку, Эля вдруг выдала фразу, которая выбила меня из колеи. Эля заявила, что я слишком хорош для нее.
— Я поражаюсь тому, что ты в принципе об этом думаешь. Во-первых, я не идеальный, я не самый лучший человек в мире, я не лучше или хуже кого-то, я такой какой есть. Во-вторых, я поражаюсь, как у такой красивой, интересной девушки может быть настолько низкая самооценка. Эля, это не нормально. У меня ощущение, что тебе внушили или ты сама себе внушила, что ты не заслуживаешь счастья, ты зациклилась на этом, но это полный бред. Ты не сделала ничего плохого, чтобы так считать. Во всяком случае из того, что я понял и из того, что ты мне рассказывала.
Я чуть сильней обнял ее и на ушко начал нашептывать с улыбкой на губах:
— Смотри… Ты оказалась на этом лайнере, потому что победила. Ты оказалась лучше всех. Идем далее, ты избавилась от больных отношений, от человека, которого, как барана увели — ты освободилась. Значит, ты заслужила это… А еще, ты настолько хорошая, что я отведу тебя в Риме отведать самую лучшую и настоящую итальянскую пиццу, ее достойны только лучшие. А что это значит?
— Что я знакома с итальянцем.?
Я развернул ее к себе и с улыбкой потребовал:
— Повторяй за мной: «Я лучшая!».
Я смотрел на нее, но Эле было смешно, она хихикала, смотря в сторону.На что я сделал шаг вперед и оперся о бортики лайнера, буквально зажимая ее в небольшом кружке.
— Ты никуда не выйдешь, пока не скажешь это.
— Энзо… — укоризненно глянула она.
— А что такого? Говори: «Я лучшая».
— Я лучшая. – буквально выплюнула она, так чтобы я отвязался.
— Нет, так не пойдет. Эля, скажи это, и сама поверь, ты прекрасна, ты сексуальна, ты умна, ты очаровательна. Ты лучшая. Скажи это.
Теперь я был более убедителен и долго всматриваясь в меня, Эля, наконец, сказала:
— Я лучшая.
— Умничка. Давай еще, уверенней, ты должна в это поверить, а не только я.
— Я лучшая!
Я заулыбался довольно.
— Вот, вот такая Эля просто сводит меня с ума.
Я приблизился еще ближе к ней и наклонился к ее губам, желая наконец ощутить их на вкус. Из-за болезни она лишила меня не только нижних, но и верхних губ. Чуть дразня я наклонился к ней и едва задев ее губы своими, немного отстранился, а увидев возмущение в глазах девушки я подался вперед и жадно впился в ее губы своими, бесцеремонно вторгаясь и языком в ее ротик. Поцелуй был сладким, жарким, ее мягкие губы ласкали мои, ее язык танцевал с моим, мы растворялись друг в друге, как самые настоящие влюбленные. Мы сблизились еще сильней, я узнал ее лучше и могу с уверенностью сказать, что, если бы не Матвей и ее привязанность к нему, я бы уже влюбился. Но я держу себя в руках, мои разум и сердце пытаются договориться, не позволяя сердцу полностью взять контроль над мозгом.
— Ты лучшая… — хрипло прошептал я ей в губы, большим пальцем проводя по губам.
— Я лучшая… — сексуально прошептала она в ответ, а после сама потянулась за новой порцией поцелуев.