Найс как-то кривовато улыбнулся, обнимая меня и прижимая к себе:
- Я вас... тебя просто люблю. Больше всего на свете. Мое спокойствие где-то в самом конце этого списка, - и, поцеловав меня в макушку, уточнил: - Ну я пошел за Дийком, да?
У меня неожиданно сердце ухнуло куда-то вниз, и там затрепыхалось. Он же в первый раз вот так открыто и… прямо… то, что раньше, оно не считается, потому что этих слов никто из нас так и не произнес, только намекали, а вслух словно боялись… Мое Сокровище! Мое, МОЕ!
- Я тебя тоже люблю, - сказала, наплевав на все условности и правила. И потянулась губами. Ну целуй же, болван, не стой как каменный!!!
Найс как-то очень медленно наклонился, осторожно ловя мой взгляд и убеждаясь, что не шучу... и аккуратно прикоснулся своими губами к моим, как будто забыв, что мы уже не раз и не два целовались во время секса. Но сейчас все было иначе. Сейчас было как в романах про любовь... Его руки обнимали меня так нежно, как будто это я была сокровищем, а его губы и язык... О, он осмелился пустить в ход язык! Но, Матерь Всего Сущего, я просто таяла от его ласково-невесомых касаний.
Мозг прорвался к управлению сквозь кордон гормонов и чувств только минут через пять. И обнаружил, что такими темпами Найс если куда и пойдет, так только в кровать. Эх, не хочу делами заниматься, хочу… так, взяли себя в руки и пошли… пошли-пошли, в кровать и потом успеем, ночь длинная.
- Иди за Дийком, - я через силу оттолкнула Сокровище и села на край постели. Офигеть, ноги не держат!
Найс, глубоко вдохнув воздух и одернув одежду, чтобы поправить... заправить... короче - спрятать итог нашего пятиминутного общения, развернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Найс:
Я шел по коридору и пытался понять, правда ли мне сказали то, что сказали, или мне померещилось? Послышалось… Сам додумал… Бывает, говорят, такое. Человек тебе говорит что-то, а твое подсознание перестраивает, чтобы тебе, тупому, понятнее и доступнее было. И, спустя какое-то время, ты уже уверен, что тебе именно так и сказали.
Просто после того, как она мною воспользовалась для лишения девственности, причем позволила сделать это не так, как среди аристократок принято… Мы же тогда с ней признались друг другу. Закрыв глаза, я вспомнил тот разговор: «Ты сейчас такой красивый… Я так… сильно…», «Я вас тоже...»
Вот ведь сразу понятно, что мы тут не про любовь же. То есть я то про любовь, а она про то, что я красивый и еще вполне неплох, как любовник. Вот и сейчас, может, мелкая сказала, что я ей дорог, а я услышал «Я тебя тоже люблю», потому что я-то ее люблю! Ну не могла она мне так вот прямо… может она не совсем то имела ввиду? Точно, ептить! Наверняка… Нет, она меня ценит. Я для нее дороже остальных парней, даже Чейри. Тут я спокоен. Но вот в то, что она меня любит… Не верилось.
Хотя взгляд у нее был честный-честный, да и не будет мелкая со мной такими словами зря бросаться. Зачем? Я и так весь ее. Такое и мужьям редко говорят, не то что… Ныть про свой возраст не хотелось - стариком я себя не чувствовал. Да и то, что у мелочи хуторские мерки - понял давно. Просто никак в мозгу не складывалось: «я» и «люблю». Нет, ептить, не так! «Я» и «любим»…
- Найс, ты в норме? - Дийк неожиданно появился в дверях в комнату Бэйладэ. - Стоишь тут, как палку проглотил.
Хорошее сравнение для первого любимчика госпожи Хей. И я хорош.
- Поговорить надо.
Дийк молча отодвинул меня, запустил к себе и вопросительно уставился, ожидая, что я начну первый, как всегда. А я даже не сразу вспомнил, зачем к нему пришел.
Ши:
Никогда в жизни мне еще не было так… жутко. Это даже не страх, это что-то гораздо хуже. И я еще стонал про то, что меня занесло на эту кошмарную планетку, где меня зверски мучают… Господи боже ты мой, да я представления, оказывается, не имел, КАК здесь мучают по-настоящему.
Эти мысли, правда, пришли позже, а сначала был один непроходимый, сводящий с ума ужас, когда моя светловолосая стерва вдруг из уже знакомой, ядовито-ласковой, превратилась в это страшное, кровожадное чудовище.
Я смотрел и чувствовал, как моя родная крыша экстренно отчаливает в голубую даль, потому что помимо кровавого кошмара был другой, похожий на дурной сон, от которого никак не проснуться. Мои глаза видели одно, а чувства не просто говорили, орали совсем другое.
Там, в центре зала, у окровавленного, захлебывающегося криком тела была ОНА и… не она. Не знаю!!! Я чувствовал, кожей ощущал неправильность, но из-за того, что в моей прежней, спокойной, мать вашу, счастливой жизни таких зрелищ не предусматривалось, мозг вообще отказывался верить в реальность происходящего.