- А куда нам торопиться, - я пожала плечами. - Тебе же не завтра нужна эта замена. И вообще. Выберешь того, через кого удобнее управлять, вот и все. Это не главное, Сокровище!
- А что же главное? - Найс, неожиданно развернувшись, обхватил меня руками, усадил к себе на колени, и принялся целовать плечи и шею. Было одновременно ужасно щекотно и возбуждающе. Я взвизгнула и стала уворачиваться, но не всерьез. Потом замерла, поймав его взгляд.
- А главное… - Матерь! Мне нравилось говорить это, просто нравилось! И видеть при этом, как меняются его глаза. - Главное то, что… Я. Тебя. Люблю. - Искорки, искорки, такие - дух захватывает! И пусть они еще недоверчивые, несмелые. Так даже лучше, а то привыкнет и перестанет так захватывающе реагировать. - Ничего не бойся, Сокровище, я с тобой. Не смей во мне сомневаться! Я тебя люблю.
Найс снова притянул меня к себе и поцеловал, как вчера, в губы, осторожно, нежно и ласково. С минуту я отдавалась этим поцелуям, а потом взяла инициативу в свои руки, вывернулась и за рубашку потащила его в сторону кровати. У меня стресс! Мне его надо лечить. Самым лучшим способом. А то, что его стресс тоже попадет под лечение - это так, несущественные мелочи. В постели ему некогда будет думать о глупостях, пусть думает только обо мне!
Ши:
Сижу на кровати и обтекаю, как последний дурак. Хорошо хоть, не привязали и в задницу ничего не впихнули… но я уже вообще ничего не понимаю!
Вчера моя стервочка зеленоглазая притащила нас в свою комнату, прямо к себе в кровать, и с полчаса сюсюкала надо мной, успокаивая мою истерику. Черт, самому вспоминать противно, как меня трясло. А вот сюсюкала она не противно, мне даже… понравилось? Дурдо-о-ом.
Вот гладила она меня, гладила, и тут этот… гад белесый приперся, он там за каким-то снадобьем выходил, я и не заметил. Оказывается, это успокаивающий сбор для меня. Мало того, что гадость редкая на вкус, еще и зеленоглазка вдруг вспомнила, по чьей «вине» меня тут колотит, как мышку в барабане. Оказывается, блондин виноват, что не вовремя притащил меня, и вовремя не утащил. Черт, мне что, три года, по ее мнению?! Хотя… Подлая мыслишка о том, что да, лучше бы не притаскивал меня «знакомиться с обстановкой», гад такой, мелькнула.
И пропала, как только эта непостижимая женщина снова включила режим «стерва» и потребовала плеть. И приказала блондинчику раздеваться. Мол, сейчас она его научит… Чему можно учить плетью, я узнать не успел, потому что истерика у меня пошла по второму кругу. Вот в жизни не думал, что я такая размазня, но от одной мысли, что белобрысый будет вот так же дергаться и стонать, прокусывая губы, а на его спине будут вздуваться эти жуткие полосы, мне стало дурно.
Я вцепился в «госпожу» как клещ, не особенно разбираясь, куда и как. Меня не смущало, что я ползаю перед ней на коленках, пусть не по полу, конечно, по кровати, мне было наплевать. Только не этот кошмар снова!
Зеленоглазка удивилась. Режим «стерва» выключила, временно, конечно. И глядела на меня со все возрастающим интересом, уже знакомо посверкивая дикими искорками в глубине зрачков. Я уже усвоил, что они означают, но был готов даже на это. Да к чему врать-то, тем более самому себе? У меня от этих искорок тоже… кое-что кое-где и все такое. И мурашки по всему телу, горячие такие. Подсадила она меня на себя, как на иглу, мать ее!
Я согласился на все: сам раздеваться, сам… ммать! Одно воспоминание заставляет теперь краснеть почти до боли. И возбуждаться. Она с меня полночи не слезала, и самое противное, я был не только не против… я чуть ли не умолял ее продолжать! Дать мне возможность кончить, позволить, разрешить. Раз за разом, как в дурмане каком-то.
У меня вообще сейчас ощущение, что вчера я был не совсем трезв. Потому что в перерывах, когда она не ставила меня раком, не укладывала на спину или не перегибала через спинку кровати, а просто позволяла бессильно лежать рядом… она со мной разговаривала! Спрашивала что-то о моей жизни, обо мне. А я рассказывал. Вообще ВСЕ! Она смеялась каким-то глупым студенческим историям и снова спрашивала. А потом снова зажигала те самые зеленые «сигнальные огни», и я забывал обо всем.
Не знаю, в какой момент я отрубился. Но пришел в себя только утром, когда она спихнула меня со своей кровати. Вспомнил все и сразу и пожалел, что не могу прожечь ковер, пол, землю и провалиться туда, где мой стыд хоть немного остынет. А она только засмеялась и велела моему Церберу отвести меня в комнату.
И вот тут меня поджидал самый главный, мать его, СЮРПРИЗ! Эта гнида белобрысая, этот неблагодарный козел устроил мне скандал! С шипением, тасканием за шкирку и подсовыванием своих вонючих кулаков мне под нос. Из-за чего?