Жертва и не жаловалась. Я ее вообще не сразу разглядела, поскольку Нийк забилась в угол, съежилась там, подтянув колени к подбородку и судорожно дергала подол сарафана, стараясь прикрыть не только колени, но и все остальное. Руки слушались плохо, не отошли еще после суток в веревках, а на щеке горел ярко-красный отпечаток ладони. Судя по тому, как она не сводит остекленевшего взгляда с идолища, даже моргает через раз - его работа.
На мою вопросительно приподнятую бровь Дийк спокойно пояснил:
- Ругалась, - и, после паузы, убедившись, что я все еще смотрю на него, снизошел до более развернутого пояснения: - Громко.
- Понятно.
Я прошла в дом, огляделась, пожала плечами, и присела на край потрескавшегося, но все еще крепкого деревянного стола. Так, чтобы хорошо видеть злыдню. Сидела, рассматривала ее внимательно, и молчала. Даже каменную физиономию с Дийка попыталась скопировать.
- Может, просто убьем? - с надеждой в голосе спросил он вдруг.
- Какой сейчас день? - одергивая сарафан и пытаясь сделать "госпожовое" выражение лица, попыталась повыступать из своего угла Нийк.
Я ее демонстративно не услышала, сделала вид, что обдумываю предложение Дийка. Потом вздохнула так, чтобы было понятно - я очень сожалею, что такой простой и удобный выход пока недоступен.
- У нее компромат. Вот если не отдаст, то убьем
- Сколько дней я здесь? - снова раздалось из угла.
Похоже, там тоже пытались демонстративно не слушать нас.
Хм, я начинаю подозревать, что этот молчаливый истукан еще и телепат. Интересно, с Хей он тоже мысленно общается? Иначе как объяснить, что я даже рот открыть не успела, только посмотрела сначала на жертву, прищурившись, потом на него. И Дийк, встав со скамейки, подошел к Нийкейе. Та только успела грозно-плаксиво рыкнуть: "Не смей меня трогать, зверек!", как ее голова мотнулась от очередной пощечины.
После чего на меня уставились прозрачно-голубые ледышки, очевидно ожидая, что я еще подумаю. Ну, я и подумала, что если ее все время только по голове лупить, последние мозги выпадут. Особенно после суток под снотворным. Надо как-то иначе, нагляднее и для памяти не так разрушительно. Подумала, и всерьез с интересом стала ждать. Неужели правда без слов поймет?
Идолище вновь посмотрел на Нийк, как-то не очень добро, потому что та вдруг начала отползать по стеночке в мою сторону. Резко схватил ее за руку, что-то хрустнуло, Нийк истошно заорала... Дийк тут же заткнул ей рот скомканной тряпкой, которую достал из кармана штанов.
- Сколько надо, - произнес он, глядя на испуганно шарахающуюся от него женщину. - Компромат верните. А то еще один палец сломаю.
Выплюнув кляп, Нийк принялась тихо поскуливать, баюкая пострадавшую конечность и опасливо поглядывая на Дийка. Но потом собралась с силами и попыталась гордо выпрямится, вновь создавая иллюзию величественности:
- О каком компромате вы говорите?!
- Не строй из себя дуру и не делай вид, что не узнала меня, - посоветовала ей я, жестом удерживая вошедшего во вкус ящера. А что, у крокодила, когда он в болоте добычу поджидает, взгляд точно такой: холодный, равнодушный и о-очень внимательный.
Нийк, решив для себя, что роль дуры ей не идет, решила поиграть в умную:
- Я договорилась с подругой! Если я не отзваниваюсь ей раз в двое суток, она отсылает компромат на твою сестру в Департамент по внутренним расследованиям!
Дийк недоверчиво хмыкнул, а я мысленно попросила благословения Матери и пошла ва-банк:
- Как нехорошо врать, дорогуша. Ты здесь уже трое суток под наркозом, а гостей из Департамента что-то не видать. Дийк, покажи госпоже, как сильно я не люблю обманщиц и шантажисток.
Несмотря на то, что Нийк пыталась вырываться, уползать, отбиваться по мере сил и возможности, не прошло и минуты, как последовал хруст и новый истошный вопль, заглушаемый подобранной с пола тряпкой.
Я подождала, пока крики не перейдут в жалобный скулеж и – снова жестом - отозвала Дийка. Уже потом, вспоминая этот момент, я сама удивлялась своей уверенности в том, что он будет повиноваться, причем беспрекословно. Но тогда сомнений не было. И действительно, Дийк выпрямился и отступил на шаг, выжидательно глядя на меня.
- Начинай каяться, дорогуша, - спокойно и даже доброжелательно посоветовала я.- А то ведь пальчиков у тебя еще много, а вот времени у меня заметно меньше.
Нийк, качая здоровой рукой вторую, с поломанными пальцами, молчала, постанывая и косо поглядывая на Дийка. Пауза затягивалась. Я пожала плечами и произнесла в пространство:
- Два.
Похоже, навыки телепатии заразны, поскольку правильно меня понял не только снова двинувшийся к Нийкейе ящер-костолом, но и она сама. Взвизгнув, женщина отпрянула дальше в угол и торопливо заорала: