- Ну, понятно. Сбежал от него? – Госпожа у нас догадливая… или хорошо осведомленная. – И чего ты тогда хочешь? Он тебе все сказал, а ты его чувства не принял. Задирать тебя больше нельзя, если не хочет окончательно потерять. Что еще он, по-твоему, делать должен? Цветы тебе дарить и песни петь под дверью? Ты что, Кайя не успел за два года изучить? Хотя… ты, вообще, у меня на редкость хорошо умеешь очевидных вещей не замечать.
Я слушал и не верил собственным ушам. Это что… это как? Это я сам дурак опять, получается?
- А он… нового друга себе нашел!
Ох ты ни фига ж себе… матерь! Что я несу? И остановиться, главное, не могу, жалуюсь тут госпоже, как… как малек пятилетний, у которого конфету отобрали! Кажется, даже тон самый что ни на есть мальково-конфетно-обиженный.
Матерь Сущего, мля!
Заткните меня кто-нибудь! Мне кляп нужен! Срочно!
- И у вас… их теперь и без меня двое. Они там хорошо так спелись… хохочут, обнимаются у него в комнате… я вам больше не нужен…
Все. Поздно. Матерь… Пора топиться. Сейчас выставят - и в озеро.
- Здрасте, приехали. – Госпожа смотрела на меня с таким изумлением, что я невольно ежиться начал – так на неизвестную науке зверушку смотрят. – Это еще что за песни? Ройс? Ну нет, дорогой мой, так не пойдет. Совсем мозг выключился, напрочь. Это ты мне что, сцену ревности изобразить пытаешься?
- Нет! Госпожа! – я искренне ужаснулся и замотал головой. – Что вы! Да я никогда бы не посмел! Я просто… я боюсь. Я боюсь вам надоесть. Я всем надоедаю быстро.
Ну вот, высказался. Оратор, мля. Кретин.
- Дурак ты, и уши у тебя холодные. – Госпожа нащупала мои уши и как следует подергала сразу за оба. – Вот, я ж говорю – холодные. Ты же такой красивый, Чучело, такой… трогательный, когда ласкаешься. Когда боишься. А уж когда слезы…
Да я удержаться не могу, чтобы лишний раз тебя не довести. Ты со всеми таким был? Нет? Ну вот и успокойся. Мне в ближайшие… лет… много. Не надоест.
И другие – они другие. Я от них другого хочу. Понятно?
Я только кивнул. Молча. Потому что горло перехватило.
Не знаю, насколько долго продлятся эти ее «много лет», но мне, в конце концов, не так уж много и осталось.
Матерь, пусть хоть она не выбрасывает, а?
- Госпожа… вы хотели поиграть в меня?
Вот так, собрал сопли и улыбнулся.
Чего самому от себя прятаться – я тоже этого хочу. И боюсь, и хочу, и не знаю, что больше.
- Я и сейчас хочу. – Госпожа улыбнулась совсем иначе, чем минуту назад. Предвкушающе так, хищно… как настоящая госпожа.
У меня сердце ухнуло в желудок и там заколотилось, толчками подгоняя жар ниже, туда… где пока никто возбуждаться не разрешал.
Глава 17
18 кайаэба 328 года
Ройс:
Госпожа с многозначительной улыбкой ушла куда-то мне за спину, запретив оборачиваться. Я стоял на коленях возле кровати, и меня потряхивало от сдерживаемого возбуждения и страха… Страха, который, зараза, вместо того, чтобы помогать справиться, только усиливал возбуждение.
За спиной послышались легкие шаги, и девушка, обойдя меня, грациозно опустилась на кровать, держа в руках… ой.
- До слез тебя сегодня даже доводить не нужно, – улыбнулась она, ласково проводя пальчиками по моему лицу, очерчивая скулу, губы… - А вот кое-что новое я попробовать хочу. Ну ты, наверное, в курсе, что на ферме мальчиков не принято… - она на секунду замялась, но потом закончила: – Не принято брать сзади, пока они не отданы в мужья. Там дальше каждая жена сама разбирается, что ей со своим мужем делать. Но до свадьбы ни-ни. Во-о-от… так что мое фермерское наследство у меня девственник во всех смыслах этого слова, – она улыбнулась как-то предвкушающе, а у меня почему-то от этой улыбки мурашки по спине строем зашагали, сверху вниз, как раз по направлению… туда, где я уже давно не девственник, блин!
- Так что, прежде чем лишить Чейри этой самой девственности, мне надо понять, как это делается, – совершенно спокойно объяснила тем временем моя госпожа. – Вот ты мне в этом и поможешь. А чтобы было как можно ближе к действительности, мы воспользуемся вот этим.
Да уж! К действительности оно совсем, мля… Анфаллос в ее нежных ручках был таких внушительных размеров, что у меня невольно там все сжалось точно до состояния девственности!
- Мне нравится, как ты боишься, – госпожа опять улыбнулась этой своей улыбкой голодной хищницы на личике невинного ангелочка.
У меня от этих ее улыбок всегда мороз по коже и пожар в одном самом интересном месте. Как это получается, что одновременно и страшно, и дико заводит? Нет, я могу возбудиться по приказу женщины почти в любой ситуации – я наложник, или где? Но с этой девушкой у меня обратная проблема – как бы не встало раньше, чем надо! От страха? Госпоже нравится мой страх… так это же отлично! Да? Уй…