Мейр Джордж
Лайза Миннелли. История жизни
Посвящается самым юным звездам на моем небосклоне — внучке Шэннон Мейр и внуку Джеймсу Эбросу
Автор выражает признательность Хиллел Блэк — редактору, чье терпение и помощь способствовали созданию этой книги, а также своему литагенту Наташе Керн и ее помощнице Ориане Грин – благодаря им он успешно довел задуманное до конца.
Решающий момент
Это случилось вечером, 8 ноября 1964 года. В сентябре Джуди Гарленд готовилась к концерту в одном из своих любимых залов, лондонском «Палладиуме», перед своей самой любимой публикой – англичанами. По почте ей пришла новая пластинка ее дочери «Лайза, Лайза!», на которой среди прочих песен имелась и «Постарайся вспомнить» из «Фантастике». Джуди была потрясена тем, как дочь исполнила эту песню. Она тотчас позвонила Лайзе.
— А ты бы не хотела выкупить со мной в «Палладиуме»?
— Ой, нет, что ты, – возразила та. – Это уж слишком — Джуди и ее чадо! Почему ты не хочешь петь одна?
Джуди, которая уже рисовала себе, какой фурор они произведут, выступив вместе, в ход материнский авторитет, заявив, что не желает слышать никаких отказов. Лайза просто обязана выступить с ней вместе. Джуди повесила трубку, собрала вокруг себя лондонских репортеров и объявила, что 8 ноября они выступят дуэтом с дочерью. Билеты разошлись мгновенно, и организаторы тотчас же запланировали второй концерт. И снова билеты оказались распроданы в считанные часы. Через океан полетел еще один звонок: «Все распродано, до единого билета! Ну кто бы мог подумать!»
Дочери ничего не оставалось, как уступить, но мать вряд ли тогда могла предполагать, чем все это нее обернется. И если имеется классический пример того, что значит открыть ящик Пандоры, то настоятельное желание Джуди видеть рядом с собой на сцене «Палладиума» дочь и есть та самая иллюстрация.
До отъезда в Лондон Лайза попросила своего однокашника по нью-йоркской школе актерского мастерства, Марвина Хэмлиша, сделать для нее несколько сольных аранжировок. 9 сентября Лайза прилетела в Хитроу, где ее встретил тогдашний муж Джуди, Марк Херрон.
Наступило 8 ноября, и впервые за всю их взрослою жизнь Лайза и Джуди вместе вышли на сцену перед забитым до отказа залом. Кто-то из английских критиков сумел тонко подметить атмосферу концерта:
«Временами возникало невероятное ощущение, будто в Лайзе вам виделась и слышалась Джуди Гарленд, какой она была двадцать лет назад».
Лайза выступила с восемью сольными номерами, Джуди исполнила десять. Вместе они спели двадцать песен, причем Лайза обратилась к матери с вариацией на тему «Хэлло, Долли»: «Хэлло, мама, ты все растешь, мама… ты все еще сильна…»
Чувство, с каким она исполнила «Кто теперь жалеет?», заставило публику повскакивать с мест.
Буквально все в зале ощутили некий электрический заряд, в том числе и Джуди, которая наконец поняла, что ее собственная дочь заняла в сердцах слушателей положенное ей, певице с именем, место. Неожиданно себя то же самое открытие сделала смущенная, испуганная и взволнованная Лайза. Своим выступлением она затмила собственною мать, заставив ее поблекнуть на фоне своей искрящейся молодости. Джуди тотчас перешла в контрнаступление — она попыталась оттеснить Лайзу на второй план, перебивала ее, а в какой-то момент попробовала даже бесцеремонно сплавить со сцены.
«В нашей семье жизнь всегда летела быстрей, чем у других, — скажет Лайза четверть века спустя. — За эти два часа мы прошли с ней такой путь, на который матери и дочери обычно требуются годы. Это было даже забавно, потому что, когда концерт только начался, я еще ничего не успела сделать. И вот я слышу ее полный гордости голос: «Дамы и господа! Лайза Миннелли». И я выхожу на сцену, пою, публике это нравится, мне слышно, как мама из-за кулис подбадривает меня: «Давай, давай, бэби! Молодчина, так держать».
Но постепенно, после сольных номеров Лайзы и ее дуэтов с матерью, отношения между ней и Джуди стали совершенно иными. Когда по окончании концерта настал момент уходить со сцены, Джуди отправила дочь в гримерную. Лайза уже было собралась пойти туда, однако, обернувшись, увидела, что мать направилась обратно на сцену, чтобы в одиночку сделать положенный звезде последний поклон. И тогда что-то взорвалось в душе дочери, и она тоже бросилась к публике, чтобы поклониться в последний раз вместе с матерью. И если вначале на сцену еще вышли мать и дочь, то теперь они превратились в соперниц. Это был конец карьеры одной из них и начало карьеры другой.
«Когда я была молоденькой, – вспоминала Лайза, – я любила запрыгнуть на сцену, чтобы потанцевать, пока мама пела, и это было нечто естественное, спонтанное, нечто такое, что шло от души. Но в «Палладиуме» маме стало ясно, что у нее взрослая дочь, что я уже не ребенок. Уверена, что такой перелом наступает в отношениях .любой матери и дочери. Но в случае с моей мамой это произошло на глазах восьми тысяч зрителей. Мама почувствовала во мне соперницу. Я была уже не Лайза, а другая женщина в ярком свете рампы».
Каждая из них повстречала свою судьбу, и с тех пор они больше никогда не выступали вместе.
И вновь родилась звезда
Первым, кто нанес визит Лайзе, едва она только появилась на свет, был Фрэнк Синатра. Тем самым он как бы стал провозвестником ее будущего. А началось все в 7.58 утра 12 марта 1946 года в голливудской клинике «Ливанские Кедры». Лайза Миннелли, будущая звезда осчастливила своим появлением на свет двух других звезд, Джуди Гарленд и Винсенте Миннелли. Никто в этой семье не был готов к тому, что произойдет с ними позднее.
Лайза появилась на свет при помощи кесарева сечения и весила 6 фунтов и 10,5 унций. Несмотря на все опасения Винсенте, что ребенок будет похож на него, малышка Лайза была просто прелесть, унаследовав огромные темные глаза отца и прекрасную кожу матери. Через несколько дней мать и дочь отправились к себе домой, в особняк на Эвансвью-Драйв, где к этому моменту Лайзы уже была готова детская, которая стоила ни много ни мало 70 тысяч долларов.
Вот что значит родиться в Голливуде! То-то еще будет впереди! Для Джуди, уже считавшейся настоящей «звездой», рождение дочери ознаменовало важные перемены в ее жизни — гораздо более значительные, чем в жизни любой другой матери.
Крестными маленькой Лайзы стлали Кей Томпсон, близко знакомая с Винсенте более десятка лет, и ее муж, Билл Спир. Кей и дальше будет играть влажную роль в жизни Винсенте, Джуди и Лайзы. В четыре года она считалась вундеркиндом, в пятнадцать — вместе с сент-луисским симфоническим оркестром исполина Листа, а в семнадцать — начала петь в местном джазе. В 1939 году ее заметили на Си-Би-Эс, пригласив на радиошоу, где она и познакомилась с Джуди Гарленд. Так началась их многолетняя дружба. Кей была из тех друзей, что неизменно готовы прийти на помощь в любой момент.
Кей помогла Джуди, когда та была беременна, подготовиться к рождению малыша. Как вспоминал позднее Винсенте: «Джуди занималась последними приготовлениями к операции, которую назначим на 12 марта. Переоборудование детской доведено до конца, приготовлено приданое новорожденного и выбраны крестные. Этой чести удостоились Кей Томпсон и Билл Спир, мои старые добрые знакомые».
Мир, в который пришла Лайза Миннелли, с радостью ожидал ее появления. Кей подарила Джуди в день рождения дочери браслет. Впоследствии Джуди и Лайза носили его попеременно, уверенные в том, что он приносит удачу.
«Если я умру первой, — говорила Джуди, — я бы хотела взять его с собой. Мне все равно, в каком платье меня похоронят, но мне бы хотелось оставить себе браслет».
Родись Лайза мальчиком, ее назвали бы Винсенте, но поскольку она родилась девочкой, мать с отцом дали ей имя Лайза в честь их старого доброго друга Айры Гершвина, который написал песню о Лайзе и Мей, матери Винсенте.
Лайза сразу прочно обосновалась в этом и, несомненно, имела большое будущее. Вот что, например, писал не чаявший в ней в ту пору души отец: «Вскоре мне было позволено взглянуть на нашу малышку. Разумеется, она была самой хорошенькой девочкой во всей палате. Все остальные вокруг нее были какие-то сморщенные, как старички, — так и хотелось вставить им в рот по сигаре на манер Эдди Манникма в студии. Лишь один ребенок здесь являл собой само совершенство — никаких морщин. А как она кричала! Заслушаешься, вот это голос!»