Однако до свадьбы Лайзе предстоит еще появиться в одном телешоу с Галди Хон, которое называлось «Галди и Лайза – вместе». Обе звезды имели много общего как в артистической карьере, так и в характерах. Как заметила сама Лайза: «Галди и я – как два персонажа из карикатуры. Она – взбалмошная блондинка. Но ее взбалмошность сродни взбалмошности Эйнштейна. Мне довелось работать с другими женщинами, и я знаю, что это за труд, но с Галди все обстояло иначе. Если, допустим, у меня что-нибудь не так с платьем, она обязательно поправит. Я знаю таких людей, которым все равно, в чем я выйду на сцену, да хоть в пуху. В основе нашей программы лежало убеждение, что нет нужды доказывать, будто мы лучше других, главное – докажи, чего ты сам стоишь».
Лайза и Галди сошлись быстро. Лайза поделилась с Галди секретом, что ждет ребенка от Марка. Галди была рада тому, что у них с Лайзой возникло такое редкое взаимопонимание. «Как здорово, что мы с ней так подружились, – говорила она. – Лайза и мои дети превратились в закадычных приятелей. Я сказала ей, что дети в этой жизни самое главное, что это самое прекрасное, что может произойти с ней. Лайза просто прелесть».
Бракосочетание, причем весьма скромное, состоялось 4 декабря 1979 года в епископальной церкви Святого Варфоломея на Манхэттене. Присутствовало лишь два десятка друзей. Беременная невеста опоздала на целый час. На ней было шифоновое платье от Хальстона. А после церемонии состоялось небольшое торжество дома у Хальстона на Шестьдесят Третьей Восточной улице. Невесту под венец сопровождал отец, Лорна была свидетельницей, а братья Марка, Джейсон и Джонатан, – шаферами. В числе приглашенных оказались давняя приятельница Винсенте Ли Андерсон, Энди Уорхол, Элизабет Тейлор, Стив Рубелл и Фей Данауэй. Снаружи молодоженов поджидала толпа восторженных поклонников, которые тотчас принялись обсыпать их рисом на выходе из церкви. Церемония бракосочетания растрогала Лайзу – хотя и была для нее уже третьей по счету. «Наверно, плакать полагалось окружающим, но вместо этого я сама проревела все мое венчание, – вспоминала она позднее. – Это смотрелось довольно глупо. Когда я начала произносить обет, то, скорее, напоминала Мисс Пигги! Я не в первый раз выходила замуж, но так, как сейчас, – никогда. Марк, скорее всего, воплощал собой то, что мне приходилось читать о любви. Пока в моей жизни не появился Марк, сомневаюсь, что я кого-нибудь любила».
Они свили себе гнездышко в четырнадцатикомнатных апартаментах в Верхнем Ист-Сайде, на Шестьдесят Девятой улице в районе «Йорквиль». Полы в их новом жилище были мраморными, в общем убранстве чувствовалась умелая рука Марка и Энди Уорхола. Марк полностью вернулся к занятию скульптурой, причем поскольку его работы тяготеют к абстракции, то они хорошо вписывались в декор квартиры. Из окон открывался редкой красоты вид на город, а для придания жилищу неповторимости кое-где по стенам были развешаны афиши киноработ Винсенте Миннелли.
Другие штрихи в убранстве, в виде бьющих в глаза цветов и смелых решений, появились благодаря Хальстону и его коллеге Тиму МакДональду – например, смелое чередование красных пятен и полосатых кресел и белой кожаной мебели в комнате для игры в карты, баре и супружеской спальне. Это было шумное начало совместной жизни в доме, созданном скорее для развлечений, чему они и предались с великим удовольствием.
К сожалению, Лайзе не удалось выносить ребенка. Она собиралась назвать его в честь Кей Томпсон, если это будет девочка, или же в честь брата Джои, если родится мальчик. Вместо этого у нее случился болезненный выкидыш, после того как ее с невыносимыми болями в срочном порядке доставили в нью-йоркский Медицинский Центр. Это трагическое событие случилось всего через шесть дней после свадьбы. Однако Лайза следовала в жизни той философии, что никогда не следует слишком расстраиваться, поэтому она довольно быстро оправилась после депрессии. Друзьям Лайза заявила, что на этом мир не рухнул, и еще можно будет попробовать в другой раз, а тем временем она занялась рождественскими покупками.
Через год, когда ей исполнилось уже тридцать пять, она обнаружила, что снова беременна. 4 октября 1980 года ее срочно доставили в Массачусетский Госпиталь с болезненными спазмами живота, прямо из одного маленького городка по соседству, где Лайза тогда выступала с Джоэлом Треем в местном клубе. Там у нее и случился приступ. На следующий день она узнала, что беременна, однако врачи сочли, что риск неоправданно высок – вопервых, у нее уже был выкидыш, а во-вторых, Лайза вряд ли отказалась бы от концертов. Врачи сказали Лайзе и Марку, что если они желают иметь ребенка, то ей в ближайшие восемь месяцев придется отказаться от напряженной, а то и бурной исполнительской деятельности. Лайзе действительно хотелось ребенка, причем по ряду причин – в том числе из-за того, что Голди рассказывала ей о радостях материнства.
Лайза отменила все концерты до конца года, и пара уединилась в доме, приобретенном ими на берегах озера Тахо. 1 января 1981 года Марк вместе с Лайзой поехали в больницу города Рино. Врачи, осмотрев ее, пришли к выводу, что Лайзе требуется небольшая операция, поскольку плод развивался несколько неправильно. Но все закончилось очередным выкидышем. 1981 год начинался для Лайзы и Марка мрачно.
Артур и другие
Успех на профессиональном поприще несколько смягчил душевные страдания актрисы. В начале 1980 года Лайза появилась в двух телешоу. Первое, которое называлось «Голди и Лайза», вышло на экраны 19 февраля 1980 года и удостоилось теплых, хотя и не слишком восторженных откликов.
Джон О'Коннор писал в «Нью-Йорк Таймс»: «Две симпатичных, талантливых женщины вместе выступают в приятной глазу программе. Не шедевр, но весьма мило».
Вторая телепередача была посвящена музыкальному театру, хотя, скорее, задумывалась специально для Михаила Барышникова. Называлась она «Барышников на Бродвее» и вышла в эфир 24 апреля. Лайза приняла в ней участие в качестве гостьи. Она с удовольствием появилась на голубом экране вместе со своим бывшим красавцем возлюбленным.
Вот что она рассказывает: «Мы с Мишей уже давно вели разговоры о том, как хорошо было бы выступить вместе, но эта телепередача стала нашей первой такой попыткой. Когда я думаю о ней теперь, то начинаю понимать, какое это, однако, было несуразное сочетание. Готова поспорить, какого дьявола мы там затеяли. Но Миша? Милый обаятельный человек. Гений. Потрясающий танцовщик и редкой красоты человек».
О'Коннор писал об этом шоу так: «Эта передача побила все рекорды популярности. Это мастерски воплощенный замысел. Мисс Миннелли сыграла неоценимую роль в качестве ведущей, рассказчицы, помощницы. По правде говоря, она достойна того, чтобы имя ее оказалось вынесено в заглавие. Ее пение будоражит – особенно «Музыка, под которую хочется танцевать», – кстати, танцует она столь же великолепно. Ее исполнение отличается редкой и посему достойной восхищения щедростью. А все, вместе взятое, заслуживает бурных оваций».
Закончив работать над совместной программой с Барышниковым, Лайза приступила к съемкам нового фильма, который, по ее мнению, был просто обречен на успех. То была история нерешительного, запутавшегося в жизни пьяницы-миллионера, который разрывается между своей богатой, но стервозной невестой и обыкновенной, но отзывчивой и добросердечной официанткой.
На главные роли были приглашены самые популярные актеры, в том числе сэр Джон Гилгуд в качестве Хебсона, мрачного, но знающего свое дело камердинера-англичанина, Джилл Эйкенберри в качестве занудной аристократки Сьюзан Джонсон, Дадли Мур, коротышка-комик и большой любитель рослых подружек, – на роль Артура Баха, холостяка-миллионера. Лайзе предстояло сыграть Линду Марроллу, ту самую хорошенькую душевную официантку.
Песен в картине не было, зато имелось много веселого и комичного, и все это, вкупе со «звездным» составом, не могло не привлечь ее. Лайза была уверена, что после нескольких последовательных неудач она наконец-то попала в точку.