— Я, конечно, не способен вызывать своей силой катаклизмы, но действительно стар и к тому же повелеваю направлениями, границами проживания на этих землях. Я уже как-то говорил, но в те времена, когда направления почитали и считали, что они могут принести удачу, люди относились ко мне с почтением. Та эпоха ушла, моя сила уменьшилась, и я отошёл от дел, но имя моё до сих пор более-менее известно.
Когане сделал такой упор на словах «более-менее», что Ёсихико скосил на него кислый взгляд.
— ...Прости, что я про тебя не знал, что ли.
Конечно, Ёсихико испытывал неловкость перед «более-менее» известным богом, но его в школе не учили тому, что направления могут приносить удачу.
Ёсихико перевёл взгляд с Когане на реку и заметил, что совсем рядом к югу от них находится лодочная станция. В большом проёме со стороны реки виднелись ряды лодок. От них к реке пролегали доски, чтобы на лодки удобнее было садиться.
— Университет... — пробормотал Ёсихико, глядя на группу парней, отдыхающих и разминающихся перед входом на станцию.
Ещё пару лет назад Ёсихико был таким же студентом, как и они, но сегодня эти дни казались страшно далёкими. Ныне у него почти не осталось друзей, а единственная радость в жизни — играть с Хитокотонуси в онлайн-игры, но в своё время, когда он состоял в университетской секции, та приносила в его жизнь немало смысла.
— Кстати, мне вчера пришла открытка от одногруппников, с которыми я состоял в бейсбольной секции...
Сейчас Ёсихико слишком стеснялся куда-либо идти, поэтому просто бросил открытку в ящик стола, не читая. Наверняка, если бы он пошёл на встречу одногруппников, то быстро сбежал бы домой, подгоняемый нахлынувшим чувством собственной ущербности. Он ведь даже не рассказывал одногруппникам, что бросил бейсбол из-за повреждённого колена.
— Это случайно не он наступил на Химе?
Пока Ёсихико предавался жутким размышлениям о том, что произошло бы, приди он на встречу одногруппников, Когане указал покрытой белым мехом передней лапой на одного из студентов.
Тот как раз сошёл с лодки и разговаривал с похожей на менеджера клуба студенткой. Он носил футболку с короткими рукавами, позволяющими оценить накачанные мышцы, на спине которой действительно написана фамилия «Юки». От того, как этот парень непринуждённо беседовал с менеджером, Ёсихико невольно вспомнил студенческие годы. И девушку, приславшую открытку…
Это улыбающееся создание зовут...
Ёсихико закрыл глаза, выбрасывая из головы посторонние мысли. Сейчас лучше думать о том, как выполнить заказ.
— ...Вся секция гребли должна быть наказана из-за его оплошности?
Ёсихико переключил свои мысли и вздохнул. Вдоль побережья Сэты проложен довольно оживлённый тротуар — на нем нетрудно заметить и бегунов, и гуляющих с собаками людей. Хасихиме тоже отчасти виновата в том, что отдыхала в таком месте.
— Нельзя ли наказать одного Юки? — спросил Ёсихико, поворачиваясь к Когане.
Не то, чтобы он пытался защитить секцию гребли, просто просьба богини показалась ему несправедливой. Может, Хасихиме простит Юки, если тот как следует извинится и сделает для неё компресс?
— Ёсихико, ты опять неправильно понимаешь богов, — Когане прищурился и посмотрел на Ёсихико. — Люди часто считают богов нелогичными созданиями. Это связано с тем, что боги рассматривают людей в целом, редко заостряя внимание на конкретных личностях. Скажем, не будь ты лакеем, я бы рассматривал тебя лишь как опадающий листок огромного дерева. Есть боги вроде Хитокотонуси-но-оками, которые стараются поддерживать людей, но лучше считай их исключениями.
Когане прокашлялся, а затем продолжил:
— В своё время люди жили в страхе перед богом Кинрюсином, который в ответ на оскорбления в свою сторону убивал не только нахала, но и семерых его родственников. Если в семье не набиралось семерых, он убивал соседей. Говорят, он орудовал огромным топором, что отнимал по семь жизней за взмах. Возможно, людям кажется, что он убивал непричастных, но с точки зрения бога все они — такие же люди.
— Ничего себе неожиданность... — Ёсихико нахмурился.
Ладно ещё семья, но разве можно убивать кого-то просто потому, что он живёт по соседству с провинившейся личностью?
— Ты хочешь сказать, что и Хасихиме по той же причине потребовала не наказать одного Юки, а избавить её от всего клуба?
Когане кивнул.
— Им нужно благодарить её за то, что она решила довольствоваться их переездом. Обладай Химе своей былой силой, все они уже покоились бы на дне реки, — обронил Когане поистине жутковатую фразу, заставив Ёсихико вздрогнуть.
— Значит, если я приведу ей Юки, и он извинится, она не простит его, да?.. — сказал Ёсихико, бросая быстрый взгляд на святилище Хасихиме.
Если на то пошло, абсурдно требовать от Ёсихико убрать с реки секцию гребли. На такое он в одиночку не способен. Чтобы подать запрос в университет, ему нужна веская причина и подписи жильцов этого района, иначе его сразу отфутболят, не говоря уже о том, насколько это утомительный процесс, которым Ёсихико совсем не хотелось таким заниматься.
— Химе потребовала от тебя именно заставить клуб гребли уйти. Если бы она могла ограничиться лишь извинениями, то с самого начала попросила бы именно притащить ей обидчика.
Аргумент Когане оказался настолько непробиваемым, что Ёсихико только и смог, что ответить:
— Да уж...
Обронив эти тяжёлые слова, он почесал голову. Может, одного Юки ему ещё удастся убедить, но всю секцию это перебор. Нельзя ли как-то уговорить Хасихиме на послабление?
— Извините... — пока Ёсихико глядел на водную гладь и всерьёз раздумывал над тем, не помочь ли компрессом и не послать ли симпатичного жреца для чтения молитвы, со спины вдруг послышался голос. — Вы хотите вступить в секцию?
Ёсихико обернулся и увидел перед собой дружелюбной улыбку той самой девушки-менеджера, что недавно разговаривала с Юки. В отличие от спортсменов, она носила футболку темно-синего с цвета с небольшой надписью «Хараока» в районе груди. Её волосы доходили до плеч и блестели от лака.
— А, нет, вы ошиблись, — Ёсихико быстро замотал головой. — Я ведь даже не студент.
— Э, вы серьёзно?! Прошу прощенья! Вы так засматривались на станцию, что я...
— Ничего страшного, это я извиняюсь за недопонимание.
Ещё какое-то время они стояли, склонив головы, а затем Ёсихико натянуто улыбнулся и вновь посмотрел на реку. Он, конечно, не думал, что его примут за студента, но его это совершенно не расстроило.
— Я никогда не видел такие лодки вблизи, вот и засмотрелся... — решил поддержать он разговор довольно вялой фразой.
С другой стороны, он нисколько не соврал.
Хараока поравнялась с Ёсихико и тоже посмотрела на гребцов. Сейчас по реке как раз плыла лодка, которую в движение приводили целых девять человек, из которых восемь дружно работали вёслами.
— Эта называется восьмёрка. Лодкой управляют девять человек: один командует, восемь гребут. Этот вид спорта считается самым красивым из всех гребных, и наш университет стремится занять первое место в национальных соревнованиях.
— Девять человек в одной лодке... — пробормотал Ёсихико, глядя на судно.
— Вы ведь тоже спортсменом были? — непринуждённо улыбаясь, спросила ничего не знающая о Ёсихико Хараока.
Ёсихико засомневался, но всё же с натянутой улыбкой ответил:
— Бейсболистом в своё время.
Ему показалось, что правое колено скрипнуло.
— Бейсболом?! Так вы тоже выступали в команде из девяти человек!
Жизнерадостная улыбка Хараоки проникла в самые глубины воспоминаний Ёсихико. Видимо, это почувствовал даже от скуки водивший ушами Когане, потому что он вдруг посмотрел на Ёсихико.