Ёсихико потирал на морозе руки и пытался вытащить из головы смутные воспоминания. Маленькая обаятельная старушка всегда чтила традиции — не подметала на новый год, не ела огурцы на фестиваль Гион, и так далее. Пожалуй, мать Ёсихико узнала от неё даже больше, чем от живущей далеко свекрови.
— Когда та бабушка была жива, я приходил к ним под Новый Год и меня такими вкусными пирожками угощали. Каждый год с нетерпением ждал. Она всегда беспокоилась о сыне и внуке, а о себе — лишь в самую последнюю очередь.
Мужичок смотрел в небо, скрестив руки на груди, и вспоминал о прошлом. Раз он так о ней отзывается, то наверняка считал довольно близким человеком.
Ёсихико выглянул за дверь, и увидел, что у входа в тот самый дом играет с мячом мальчик-младшеклассник. На месте классического киотского домика появился современный двухэтажный коттедж. А рядом с его белой дверью нет ни ёлки, ни сосны.
— Самый канун Нового Года, а его родители работают допоздна и вернутся лишь поздно вечером. Ему, поди, одиноко, — тихо и проникновенно добавил мужичок, понимая, на что смотрит Ёсихико.
Пусть Ёсихико и провёл много времени сидя дома, в дела соседей он особо не вникал. Наверное, ребёнку действительно скучно быть одному в самый разгар зимних каникул и канун Нового Года из-за того, что родители работают допоздна. А может быть, даже страшно сторожить дом до их возвращения.
— Всё течёт, всё меняется... дети остаются одни на Новый Год, ёлки и сосны не наряжают. Бабушка его на том свете наверняка изнервничалась вся... — мужичок вздохнул и повернулся к Ёсихико. — Хотел бы я, чтобы они, как и раньше, начали дом к Новому Году украшать. Говорят, удачу приносит.
— Ну... может быть... — невнятно отозвался Ёсихико.
Откровенно говоря, и 31 декабря, и 1 января, и все остальные дни проходили мимо Ёсихико, не слишком отличаясь друг от друга. Конечно, он сочувствовал ребёнку, но семьи, где работают оба родителя, сегодня не редкость. А если бы мать Ёсихико не наряжала сосны, он бы наверняка не ощутил никакой разницы.
— Хочется хотя бы Новый Год хорошо встретить, ага? — произнося последнее слово, мужичок дружески шлёпнул папкой Ёсихико по заднице.
— Ай!
Из-за холода удар получился куда больнее, чем Ёсихико предполагал. Он сразу принялся гладить больное место, а мужичок рассмеялся, помахал рукой и попрощался.
— А, подожди! Дядя! — окликнул его Ёсихико, но мужичок уставился в папку, не обращая ни на что внимания, и быстро скрылся за углом.
Ёсихико понимал, что ему не хватит сил догнать собеседника, так что протяжно вздохнул, стоя в дверях.
— Ты забыл отдать бюллетень...
Ёсихико зашёл домой, едва волоча одетые в сандалии ноги, но перед тем, как закрыть дверь, бросил ещё один взгляд на дом на другой стороне улицы.
Часть 2
— Немедленно приходи в храм.
Когда Ёсихико вернулся в свою комнату, оставленный на столе смартфон оповестил о том, что у него новое сообщение от Котаро.
— Я могу попросить только тебя.
Котаро никогда не стеснялся позвать к себе друга, но редко когда его просьбы звучали настолько возвышенно.
У Ёсихико не нашлось причин отказаться, так что он переоделся и направился к храму Онуси, где полным ходом шли приготовления к самому крупному событию года — новогодней службе.
Стоило Ёсихико пройти через первые тории, как он увидел ларьки, расставленные вдоль основной дороги. Работа кипела вовсю. В одну кучу смешались ларьки с такояки 38 да якисобой 39, торговать собирался даже магазинчик киотских солений, расположенный неподалёку. Рядом стояли и несколько незнакомых грузовиков, доверху груженных товарами на продажу.
Что же до самого храма, то павильон для кагуры, расположенный перед молельней, как раз находился в процессе превращения во временный храмовый магазин. В нём расставили длинные столы, заставленные ящиками со всевозможными оберегами, а к потолку подвесили красно-белые занавески. Ёсихико почти никогда не посещал храм в канун Нового Года, и состояние территории его весьма удивило.
— Ты, конечно, написал, что можешь попросить только меня, но это наверняка потому, что я кажусь тебе бездельником, которому больше нечем заняться.
Как только Котаро, одетый в своё обычное храмовое одеяние, встретил друга, то сразу повёл его за служебные помещения, где Ёсихико обычно не бывал.
— А ты сообразительный. Молодец, Ёсихико, не зря я положился на тебя, — нарочито напыщенно ответил Котаро, проходя через плетёную дверь и громко щёлкая сандалиями.
Ёсихико привык видеть служебное здание спереди, но оказалось, что оно занимает огромную территорию, а за ним нашлось место даже для пруда, украшенного каменными садовыми фонариками. Где-то в задней части этого сооружения должно располагаться и помещение для свадеб с банкетным залом. По всему периметру традиционного японского здания шёл открытый коридор.
— Тут такое дело, на носу важнейший праздник, а один из наших взял и слег с гриппом, — непринуждённо бросил Котаро, шагая по привычной ему тропе.
Ёсихико сразу понял, какие слова услышит следом, и кисло посмотрел на Котаро.
— Вам что, нужна мужская помощь с переноской тяжестей?..
Кажется, никаких других вариантов попросту нет.
Котаро очередным картинным жестом изумлённо открыл рот и зажал его ладонями.
— Ёсихико... да ты телепат!
— Да у тебя мысли на лице написаны.
«Мы с тобой уже сколько лет, по-твоему, знакомы? Так и хочется отмотать время на несколько минут и вернуть себя на землю после того, как я слегка обрадовался, получив сообщение, что тебе могу помочь только я».
Наконец, Котаро остановился перед складом с решётчатой раздвижной дверью и поманил Ёсихико за собой. Внутри тёмного пыльного помещения обнаружились картонные ящики, полные оберегов, стрел-талисманов, деревянных дощечек и прочего. Котаро указал на них пальцем и непринуждённо сказал:
— Тащи к павильону.
На мгновение опешив, Ёсихико с улыбкой поправил Котаро:
— Ты хотел сказать «тащи, пожалуйста»?
— Тащи, пожалуйста.
— Слишком равнодушно! И вообще, почему тебе самому не потаскать?
— Потому что у меня есть свои дела. У нас сегодня ритуал великого очищения, потом новогодняя служба, и мы заняты приготовлениями. Тем более, как я сказал, нам одного не хватает, — Котаро постарался сделать упор на том, как тяжело ему приходится, и покачал головой. — А, как закончишь, я тебя попрошу ещё в магазин сходить. Следующие два дня я отсюда практически вылезать не буду.
— В магазин?!
— А что поделать, жена главного жреца уже старенькая, сын её ещё давно решил, что наследовать храм не станет и устроился на работу, которая его сегодня не отпустит, а дочь ещё школьница. Храмовые жрицы, понятное дело, девушки, так что нам нужен молодой парень, — пояснил Котаро с таким видом, словно рассказывал о том, что земля круглая.
— Ваши проблемы меня не волнуют, — отозвался Ёсихико, глядя на друга недовольный взглядом.
Откровенно говоря, он вообще до следующего года приходить в этот храм не собирался.
— Но ведь тебя просит лучший друг?
— Я не обязан выполнять все твои просьбы.
— Но ведь я помог тебе сохранить ночёвку в Наре в тайне? — напомнил Котаро, заставив Ёсихико скорчиться.
— Я же уже расплатился за это, когда угостил обедом! И вообще, это ведь ты догадался сказать моей матери, что я, возможно, снял себе девушку на ночь?! Знаешь, сколько она меня пилила со словами «мужчина должен быть ответственным»?
— Э? Пра-авда? Что-то я не помню.
Котаро сделал вид, что впервые слышит об этом, но Ёсихико понял, что больше разговаривать не о чем, буркнул «до свидания», поклонился и развернулся. Однако затем Котаро схватил его за плечо, не давая уйти.