— Бывает сложно сказать, что именно образует материальное тело бога, но в ее случае причина кроется на дне колодца, — пояснил, глядя на Ёсихико, Когане, шагавший рядом с парнем. — Накисавамэ пролила на него слезы, печалясь вместо людей, к тому же за долгие годы ее тело пропиталось грустью и стало очень тяжелым. Вытащить ее будет нелегко.
— Ты сейчас серьезно?.. — Ёсихико кинул ответный взгляд на пушистого бога и нахмурился.
Если даже Когане, сам относящийся к богам, признал, что вытащить девочку “нелегко”, задача перед Ёсихико стояла по-настоящему тяжелая.
— ...Видимо, чем пытаться поднять ее по веревке, проще самому спуститься туда, посадить на спину и выбраться… Хотелось бы, конечно, иметь какие-нибудь когти, но знакомый лис только смотрит со стороны и помогать не собирается… Видимо, потому что лисы ближе к псам, чем к котам…
Ёсихико обронил такие слова, что Когане наморщил всю морду.
— Не ставь меня в один ряд с псами и котами. Я смирюсь с помощью человека, но боги, в том числе я, по законам не должны помогать лакею. Важно, чтобы заказы от и до исполнялись руками людей.
— Вот несговорчивый…
— Ты что-то сказал?!
— Не-а, ничего.
Ёсихико вовсю пользовался тем, что по этой дороге мало кто ходил, и говорил с Когане вслух, однако, переведя взгляд, увидел уже знакомую школьную форму.
— ...А.
Прямо на него шла девушка по имени Хонока, дочь главного жреца храма Онуси. На ее шее красовался уже знакомый голубой шарф, а бледные щеки блестели, словно снег. Вдруг Ёсихико встретился с ней взглядом и растерялся. У него не было возможности представиться ей, и он не понимал, как должен повести себя. Более того, он не знал даже, помнит ли его девушка.
А пока Ёсихико сражался с собственными мыслями, Хонока прошла мимо, так ничего и не сделав.
— Ну… стоило ожидать… — с толикой самоиронии пробормотал Ёсихико, понимая, насколько тщетными оказались душевные терзания.
Вообще, они с ней толком виделись лишь один раз, вечером на территории храма. Может, будь здесь Котаро, она отреагировала бы иначе, но без него наверняка даже не вспомнила Ёсихико.
— Пошли, Когане, — бросил он почему-то обернувшемуся лису и снова зашагал.
Сделал несколько шагов и вдруг услышал чистый голос:
— Лис…
Ёсихико замешкался, не понимая, к нему ли обращаются. Стоило ему обернуться, как он столкнулся со взглядом таким ясным, что у парня перехватило дыхание. Прошедшая мимо Хонока стояла на месте, повернувшись к нему.
Девушка отвела взгляд от Ёсихико и посмотрела ему под ноги. Затем ее взгляд вновь вернулся к Ёсихико.
Наконец, она без малейшего намека на улыбку, с совершенно непроницаемым лицом спросила:
— ...Это ведь божественный лис?
Слова застали Ёсихико врасплох.
Ответ не пришел в голову. Он вытаращил глаза и продолжил стоять, затаив дыхание. Ему вспомнилось, как во время прошлой их встречи на территории храма девушка вроде как смотрела на него и Когане.
— ...Значит, ты меня видишь? — вдруг заговорил Когане вместо онемевшего Ёсихико.
Еще раз изумившись, Ёсихико повернулся к лису и выдавил из пересохшего горла:
— Э? Ты что, знал?..
— Не был уверен, но порой, пока сидел в том святилище, ощущал на себе какой-то странный взгляд, — ответил Когане, поднимая нос, и уставился точно на Хоноку. — Стало быть, дочь настоятеля, ты небесноглазая?
Ёсихико, услышав незнакомый термин, не понял его смысла и нахмурился. Сам он нисколько не понимал, каким образом эта девушка видит Когане.
После слов Когане в глазах Хоноки промелькнул тусклый огонек, сыгравший роль слова “да”, однако Ёсихико показалось, что согласилась она далеко не с гордостью.
— Я Хоидзин, живущий в святилище храма Онуси. Долгое время жил отшельником, и потому особенно с тобой не пересекался.
— Ясно…
Хонока практически не удивилась и поджала губы, словно о чем-то задумавшись. Ёсихико глядел на нее, до сих пор не оправившись от шока. Если подумать, он впервые видел, чтобы какой-то другой человек разговаривал с Когане.
Наконец, ясный взор Хоноки вновь устремился к Ёсихико.
— А ты… его друг? — спросил тихий голос.
— Нет, не столько друг, сколько…
Ёсихико начал было объяснять, но мысленно схватился за голову. Откуда вообще начинать? С рассказа о деде? О лакеях? О парфе?
— Конечно же, он не может быть моим другом. Я всего лишь сопровождаю этого человека, назначенного лакеем, поскольку он не выполнил мой заказ подобающим образом. Я должен добиться того, чтобы он исполнил мое повеление, — опроверг предположение Хоноки лис, пока Ёсихико раздумывал, и парень посмотрел на Когане в смешанных чувствах.
Безусловно, Ёсихико понимал, что так все и есть, но поскольку теперь они и ночевали под одной крышей, он рассчитывал на более теплое отношение.
— Ну, примерно так. Я лакей, который ходит к богам и выслушивает их заказы. Когане помогает мне их искать, — пояснил Ёсихико, поглядывая на пушистый хвост лиса.
Конечно, ему хотелось извиниться за такое объяснение, но лучше бы он сказать не смог.
— Лакей… — шепотом повторила Хонока, опустила взгляд и моргнула, снова что-то обдумывая. Затем ее взгляд вдруг снова остановился на Ёсихико. — Везет тебе.
С этими словами бледная девушка развернулась и ушла.
— Везет?..
Так и не сумев разгадать смысла, который Хонока вложила в эти слова, Ёсихико молча проводил взглядом уходящую девушку в школьной форме.
Часть 3
И отец, и мать призывали Хоноку гордиться тем, что она видит особенный мир, незримый для обычных людей. Однако при этом они всегда добавляли, что живет она все-таки в реальности, вместе с другими людьми, и предостерегали не путать миры между собой. На самом деле сейчас Хоноке казалось, что ее родители с некоторой долей скептицизма восприняли новость о таланте дочери.
Когда Хонока осознала, что отличается от других людей, она перестала говорить с ними о своих отличиях, но каждый раз, когда ее замечали глядящей невесть куда или ни с то ни с сего замирающей, она понемногу отдалялась от остальных. Ее называли ненормальной и неприятной, а ей уже не хотелось спорить.
Хонока бесконечно спрашивала себя, почему такая участь выпала ей одной.
Но, с другой стороны, ей доводилось видеть и множество прекрасных явлений, ускользавших от глаз обывателей.
Белоснежных божественных оленей, скачущих по снегу. Окутанных сиянием священных птиц, несущих на крыльях новые времена года. Огромные теплые ладони, что нежно ласкали их.
Каждый день, глядя на молящегося отца, она раздумывала: если незрячие люди молятся этим созданиям, что же должна делать она, зрячая? Она не могла найти ответ и лишь молча провожала взглядом незнакомых созданий, возвращавшихся на небеса. Она тянула руку, и бесплотный свет еще одного безымянного бога бесследно таял. Хонока часто вспоминала их.
Простите.
Со временем она перестала проговаривать свои мысли вслух, но в душе повторяла их постоянно.
Простите, что я могу только наблюдать.
Скольких богов и духов она уже проводила взглядом в последний путь? Боль, которую Хонока не могла разделить ни с друзьями, ни с семьей, оседала в ее сердце, и девушке приходилось терпеть ее одной.
Такова судьба человека, наделенного этими глазами.
По словам пушистой энциклопедии, изредка случается такое, что человек рождается с даром небесных глаз. Как лис сам полагал, это происходит, когда вместе с душой в тело по какой-либо причине вливается слишком много божественной энергии. Вероятно, подобное произошло и с Хонокой. Небесноглазые люди могут в той или иной степени замечать богов, духов и призраков. А вот называть этот дар благом или нет — вопрос открытый.