— Вчерашняя кандзаси?
— Да. Он показал картину, на которой у Тобэ Нагусы есть точно такая же.
Амэномитинэ-но-микото — которого священник считал знакомым Ёсихико по имени Китадзима — слушал их с нервным видом. Кандзаси была при нём, снова замотанная в фуросики-цудзуми.
— Но картина написана чернилами, и цвет по ней не понять. Поэтому мне стало интересно, какого цвета была корона…
Ёдзи сложил руки на груди и хмыкнул. Какое-то время тишину нарушал лишь гул вентилятора.
— Кандзаси — корона Нагусы?.. Если это правда, её можно считать национальным сокровищем… Но да, цвет…
Через открытое настежь окно доносилось пение цикад, из-за которого воздух казался ещё жарче. Одна цикада застрекотала совсем рядом с окном и улетела.
— Да, кстати… — Ёдзи задумчиво водил глазами по сторонам, словно что-то вспоминая. — Не знаю насчёт цвета, но кажется, Нанами как-то приносила материалы по короне Нагусы… — проговорил он, хватаясь за ускользающую память.
— Прошу вас, — тут же вмешался Амэномитинэ-но-микото, — нас помогут любые, даже самые мелкие зацепки. Действительно ли это корона Нагусы, и если нет, то что это за вещь и откуда она? Мы очень хотим узнать, как она оказалась у Амэномитинэ-но-микото.
Ёдзи вытаращил глаза, опешив от напора юноши.
— Что значит оказалась у Амэномитинэ-но-микото?..
— Видите ли, — подхватил рассказ Ёсихико, — прямо сейчас эта кандзаси у него, то есть, у семьи Китадзима. Вроде бы в далеком прошлом эта семья имела какое-то отношение к Амэномитинэ-но-микото…
Под конец объяснение Ёсихико стало расплывчатым, но не мог же он сказать Ёдзи, что этот юноша и есть бог.
— Кандзаси, которая может быть короной Нагусы, а теперь ещё и Амэномитинэ-но-микото? Ничего себе совпадение.
Ёдзи вдруг встал, ушёл в дальнюю комнату и вскоре вернулся с кучей исписанных листов и тетрадей.
— Тобэ Нагуса и Амэномитинэ-но-микото были врагами, но нам пока неизвестно, были ли между ними и другие отношения…
Ёдзи нахмурился и почесал голову. Неудивительно, ведь он копался в делах, которые произошли два тысячелетия назад и о которых почти не осталось свидетельств.
— Я заранее попрошу если что не обижаться, но тут вот какое дело: принято считать, что Амэномитинэ-но-микото был потомком Такамимусуби-но-ками, который был ниспослан на землю в качестве телохранителя Нигихаяи-но-микото, а позднее по назначению императора Дзимму стал первым главой клана Киикокудзо. Однако на самом деле вокруг этого бога витает множество тайн. Кто-то считает, что он вошёл в доверие к Тобэ Нагуса, а затем предал её, кто-то утверждает, что он вообще не небесный бог. Есть даже мнение, что его никогда не существовало.
— Не существовало… — Ёсихико сочувственно посмотрел на бога рядом с собой.
Если сам он видел Амэномитинэ-но-микото ясно и отчётливо, то некоторые люди даже сомневались в его существовании.
— Не горюй, люди никогда не отличались крепкой памятью, — утешил Когане. — К тому же речь об эпохе, в которой никто не делал никаких записей. Ошибки в преданиях о богах — не такая уж редкость.
Поникший Амэномитинэ-но-микото слабо улыбнулся и кивнул.
— Но это, кстати, не только Амэномитинэ-но-микото касается, — продолжил Ёдзи. — В древности некоторые люди пытались добавить себе авторитета, вписывая в своё генеалогическое древо благородных родственников. Если посмотришь, Кокудзо всей страны были потомками Такамимусуби-но-ками, но, на самом деле, в большинстве случаев мы вообще не представляем, откуда эти люди взялись.
Ёдзи достал из кучи бумаги лист, озаглавленный «Список Кокудзо» и протянул Ёсихико.
— Э-э, а кто такие Кокудзо?.. — неуверенно спросил Ёсихико, посматривая на Амэномитинэ-но-микото.
Когане и бог несколько раз упоминали это слово, но сам Ёсихико плохо представлял себе его значение.
— В общем, это верхушка правительства. В то время Япония состояла из нескольких маленьких государств, каждым руководили Кокудзо. Во время эпохи Нара их роль изменилась — они стали потомственными священниками. Слыхал, наверное, что настоятели великого храма в Идзумо — клан Идзумо Кокудзо?
Рассказывая, Ёдзи перебирал бумаги, явно пытаясь что-то отыскать. Слово «Идзумо» у Ёсихико ассоциировалось только с богом, который вдруг заявился к нему домой. Лакей в очередной раз задумался, что сейчас делает Окунинуси-но-ками. Неужели так и сидит в комнате?
— Это всё ваши работы? — вдруг удивлённо спросил Амэномитинэ-но-микото, пока Ёсихико думал о своём.
Ёсихико тоже посмотрел на документы и оторопел от убористости почерка. Причём все листы были и разлинованы и заполнены вручную.
Ёдзи усмехнулся в ответ.
— Что ты, это всё отец Тацуи. Он просто дал мне эти бумаги, чтобы я перепечатал их на компьютере, потому что хочет издать книгу. Правда, материалов так много, что я совсем не справляюсь.
Ёсихико ещё раз опустил взгляд на кипу бумаг. Сколько же энтузиазма нужно, чтобы проделать такой титанический труд? Причём в тексте виднелись многочисленные сноски и ссылки. Видимо, на все многочисленные материалы, которые лежали в конторе.
— Ого, впечатляющий объём работы, — Когане присмотрелся к бумагам и прищурился.
— Неужели это один человек столько всего изучил? — восхищённо обронил Амэномитинэ-но-микото.
Житель крошечного городка мало-помалу пытался раскрыть тайну событий двухтысячелетней давности, о которых уже почти не осталось записей. Как ни удивительно, эти труды поразили Амэномитинэ-но-микото в самое сердце. Возможно, где-то среди них были и фрагменты воспоминаний, которые он потерял.
— Тацуя ненавидит своего отца и не может с ним поладить, но среди местных исследователей древностей уже вошло в привычку уточнять все непонятные вопросы именно у него, — Ёдзи почесал голову, отвлекаясь от листания трёхсотстраничной кучи. — Почему у нас есть местные исследователи? Просто в этих краях много древних захоронений, поэтому когда землю перекапывают при строительстве новых домов, частенько находят посуду или кости. Но для большинства людей их нынешняя жизнь важнее предметов из далёкого прошлого, так что находки зачастую уничтожают. Отец Тацуи полагает, что так мы теряем ниточки, которые помогают нам находить ответы на загадки из прошлого, поэтому пытается изо всех сил сохранить историю этих краёв. Я бы сказал, он заслужил больше уважения, чем у него есть сейчас.
Слова Ёдзи несказанно удивили Ёсихико.
— Похоже, вы очень хорошо понимаете отца Оно…
Вчера Ёсихико счёл его полоумным дядькой, но теперь, при виде тщательно заполненных бумаг, проникся рвением настоятеля.
— Да ладно, я просто за что купил, за то и продаю. По-настоящему его понимала только жена.
— А, правда? — Ёсихико машинально поднял голову.
Из-за рассказов Тацуи ему всегда казалось, что одержимым в их семье был только отец.
— Когда-то они были дальними родственниками, но потом отец Онона ней женился и вошёл в основную семью, которая и владеет храмом. Мне всегда казалось, что жена поддерживает его всей душой. Когда её не стало, он будто с цепи сорвался, с этим не поспоришь. Но его отчаяние можно понять. Сын его совсем не понимает, он думал сделать наследницей свою дочь, а она…
Под конец Ёдзи перешёл на шёпот и снова уткнулся взглядом в бумаги.
Вчера Тацуя раздражённо задал риторический вопрос — могут ли знания о прошлом изменить настоящее? Ёсихико и сам не знал, как знание истории может повлиять на сегодняшний день. Даже когда вскроется правда о том, чем закончилась история Тобэ Нагусы и армии Дзимму, она никак не повлияет на завтрашний день.
И раз так, почему даже сейчас, презираемый сыном, с попавшей в больницу дочерью, отец Тацуи упрямо ставит на первое место свои исследования? Просто хочет доказать, что он произошёл не от мятежницы? Или же у него есть другая, более важная причина?
— Да что же это такое, куда он подевался? Ну этот, который Нанами приносила. Должен же здесь быть…