— Оно! — крикнул Ёсихико, но Тацуя всё равно скрылся внутри станции.
Амэномитинэ-но-микото чуть было не бросился следом, но передумал, остановился и лишь проводил Тацую взглядом.
Бог вздохнул и сел на корточки.
— Что-то сегодня всё идёт наперекосяк… — вздохнул Ёсихико и посмотрел в небо.
От яркого летнего солнца оно казалось голубее обычного.
***
— О, вы уже поговорили?
Тацуя вошёл в магазин сувениров через служебный вход и сразу же наткнулся на начальника, который с трудом печатал на клавиатуре толстыми пальцами.
— Да, простите, что отвлёкся.
— Ничего-ничего. Слушай, я хотел бы завезти сегодня ещё одну партию новых изделий от мастеров в Куроэ. Они просят подъехать часа в четыре.
— Хорошо, — слабо улыбнувшись, Тацуя сказал, что пойдет выставлять товар, и направился к служебному входу.
Около двух лет назад сородич-тэнгу пришёл к Тацуе, чтобы назначить его лакеем.
Раньше Тацуя не верил ни в богов, ни в синто, так что он никогда не думал, что столкнётся лицом к лицу с таким существом. Даже рассказ о лакеях и их работе не убедил его до конца. А уж когда речь зашла о помощи потерявшим силу богам, удивление Тацуи переросло в гнев.
Моя сестра превратила служение богам в свою работу.
Несмотря на все трудности, она поступила в университет и выучилась на священника. Вместе с этим она взяла на себя всю работу по храму, которая не нравилась отцу — то есть общение с соседями и некоторыми из потомственных прихожан. Даже со всеми поправками на предвзятость она была образцовой дочерью.
Но почему она до сих пор лежит в больнице и не может очнуться?
Почему с ней случилось та ужасная катастрофа?
Если боги хотят делать заказы, пусть сначала вернут мне сестру.
Только тогда я подумаю над тем, чтобы стать лакеем.
Он бросил эти слова в тэнгу в гневе, досаде и множестве других, неописуемых, чувств.
Но ответ божественного сородича был кратким: «Не можем».
С точки зрения богов, люди похожи на опадающие листья. Боги могут помогать людям с процветанием, но вмешиваться в жизнь и смерть против правил. Боги не должны этим заниматься.
Ты не можешь помочь мне.
Ты не можешь даже поддержать.
Ты вдруг пришёл ко мне домой, отверг все мои просьбы, но хочешь, чтобы я исполнял твои желания.
Тогда Тацуя ещё не понимал роль богов в этом мире. Он не хотел даже задумываться о том, для чего нужны лакеи и в чём смысл их существования.
Ему просто было грустно и обидно до слёз.
И почему-то он чувствовал себя так, словно его предали. Его снова посетила мысль из далёкого детства.
Он вновь понял, что боги ему не помогут.
После этого Тацуя делал вид, что сородича нет. Он отверг слова о лакеях и молитвеннике. Со временем узда, которая выросла из его затылка, оборвалась и исчезла, вместе с ней пропал и сородич. Жизнь вернулась в привычное русло.
— Я поступил правильно, — пробормотал Тацуя, стоя возле служебного входа. — Боги не нужны…
Его снова посетила та же мысль.
Когда исчез сородич, Тацуя ощутил сильное облегчение и в то же время усомнился в божественной сущности гостя. Возможно, это была лишь галлюцинация или сон наяву.
— Я ведь поступил правильно, да?.. — обратился он неизвестно к кому.
Точнее, он-то знал, кому адресован этот вопрос, но сейчас этот человек не ответил бы, даже если бы услышал, ведь Тацуя обращался к девушке, что лежит в белой больничной палате и лишь смотрит в потолок.
С тех пор Тацуя часто задумывался о том, кто же пришёл к нему: бог или нет? Всё чаще он приходил к выводу, что слишком мало знает о богах, чтобы дать однозначный ответ.
Он родился в храме, но без конца отрицал своё происхождение и не прислушивался к словам отца. Тем не менее, в тот раз он против своей воли столкнулся с миром богов…
И не смог с этим смириться.
— Слушай, Тацуя… Может, попробуешь хоть раз поговорить с отцом по душам? — спросила его сестра перед самой аварией.
Тацуя молча сжал покрытый шрамами кулак.
Сестра столько всего сделала ради него, а он до сих пор не мог выполнить даже эту ничтожную просьбу…
***
Когда Тацуя ушёл, Ёсихико понадобилось какое-то время, чтобы прийти себя. Затем он обошёл кучу музеев и галерей народного искусства, спрашивая о белой кандзаси. Он даже обзвонил несколько далёко расположенных учреждений, но везде ответ был один и тот же. Как только он упоминал Тобэ Нагусу, все эксперты как один советовали ему одного и того же человека. То же самое произошло даже в префектурном музее, и Ёсихико невольно проникся тем, насколько хорошо в городе знают о рвении его знакомого.
— Везёт Тобэ Нагусе, о ней даже после смерти столько помнят.
Когда Ёсихико понял, что все разговоры на эту тему неизбежно приводят к совету «Поговорите с Оно», он вернулся в храм, собираясь подождать ещё несколько часов. В молельном павильоне он встретил местного жителя, который посоветовал ему проверить дом. Увы, там настоятеля тоже не оказалось. Ёсихико прождал целых два часа. Вокруг уже стемнело, и даже фонари почти погасли. Ёсихико уже с трудом видел даже своих спутников.
— Уверен, Тобэ Нагуса тоже этому рада.
Даже в храме было слышно хоровое пение жуков из леса неподалёку. Амэномитинэ-но-микото сидел на тропинке между полями, говорил проникновенные речи и самоиронично улыбался.
— Зато её потомки никак не могут друг с другом поладить, — сказал Ёсихико, стараясь звучать жизнерадостно, и пожал плечами.
Он сидел рядом с богом. Свет домов за полями слепил.
Дом, где жил в одиночестве настоятель, находился через дорогу от храма. На первый взгляд, этот двухэтажный деревянный дом мало отличался от соседних, но потом глаз замечал элементы неухоженности. Например, во дворе стояли кадки и горшки, но давно побуревшие от грязи. В уголке парковочного места перед домом на траве лежала выцветшая игрушечная бейсбольная бита.
— Нанами много рассказывала о своём брате. Она называла его серьёзным и принципиальным до упрямства человеком, но в то же время гордилась его неуклюжей добротой. Сегодня я увидел его, и мне показалось, она была права, — поделился Амэномитинэ-но-микото, и Ёсихико невольно усмехнулся.
Похоже, сестра за долгие годы придумала очень хорошую характеристику своему брату.
— Мне кажется, он тоже всё понимает, — продолжил бог. — Когда его вдруг назначили лакеем, он увидел божественное существо и понял, что в поклонении незримому тоже есть смысл. И вместе с этим увидел, что за работой отца и решением сестры унаследовать храм тоже стояли причины.
Подул тёплый вечерний ветер, принеся запах влаги и почвы.
— Может быть, — ответил Ёсихико, вспоминая взгляд Тацуи перед расставанием.
Что на самом деле стояло за словами о том, что он не хочет понимать лакея?
— Почему-то я не могу забыть его, — Амэномитинэ-но-микото обхватил ноги в джинсах тонкими руками.
— Он тебе интересен как брат Нанами, да?
— И это тоже, но… по-моему, он похож на меня.
Ответ бога слегка удивил Ёсихико.
— Я тоже так убегал от реальности, пока не встретил Нанами, — продолжил Амэномитинэ-но-микото, опустив взгляд.
Однажды он настолько устал от своей никчёмности, что махнул рукой и попытался сбежать от всего. Он не смог раскрыть окружающим всю правду, вместо этого решив скрываться ото всех и жить в одиночестве.
— Именно поэтому я чуть не побежал следом за ним. Я понял, что он из тех, кто отказывается даже от протянутой руки помощи.
Ёсихико слушал бога и смотрел в глубокую синеву небосвода. Здесь, в отличие от Киото, фонарей почти не было, и в небе виднелось гораздо больше звёзд.