Неужели это жаркое лето всё-таки растопит лёд?
— Ладно, мне уже пора… — Тацуя бросил взгляд на часы на кольце и закрыл шкатулку.
— А… Ах да, у тебя же работа, — Ёсихико невразумительно улыбнулся и помахал рукой, не зная, что ещё сказать.
— Счастливо добраться до дома, — сказал Тацуя и пошёл в магазин, но почти сразу остановился, потому что из его кармана раздался звонок мобильника.
— Прямо сон наяву какой-то… — пробормотал себе под нос Ёсихико, доставая из сумки молитвенник.
Он и сам не заметил, когда именно поверх имени Амэномитинэ-но-микото появилась красная печать с изображением кандзаси. Увидев её, Ёсихико медленно вздохнул, испытав прилив облегчения. Скорее всего, возвращение прежней формы Амэномитинэ-но-микото — лишь временное явление, которое Ёсихико уже видел на примере Хитокотонуси-но-оками. Вскоре он снова превратится в щуплого парня, но продолжит изо всех сил защищать Киикоку.
— Но ничего, он даже худой и с маской на лице не так уж плох, — Ёсихико улыбнулся, машинально поглаживая печать.
— Что?.. Хорошо, я понял! — вдруг раздался за спиной голос Тацуи, заставив Ёсихико обернуться. — Сейчас буду! — воскликнул Тацуя на тон ниже обычного, закончил разговор и застыл на месте, словно выпав из реальности.
— Что случилось? — спросил Ёсихико, подойдя к товарищу, но Тацуя заметил его лишь спустя несколько секунд.
— Моя сестра… — проговорил он словно в бреду. — Они сказали, она… произнесла своё имя.
Тацуя моргнул, борясь со слезами. Казалось, он и сам не верил в эти слова, пока не произнёс их вслух.
Что это — чудо, случившееся спустя четыре года?
Или же то, о чём сказал им стоявший на облаке бог?..
Тем временем Ёдзи, гулявший по территории храма и протиравший сонные глаза, вдруг ощутил порыв сильного ветра.
— А…
На сей раз это было не слабое, вялое дуновение, которых стало так много в последние годы, а могучий, освежающий порыв, словно спустившийся с самих небес. Одежда священника громко хлопнула, волосы растрепались, щёки ощутили прохладу. Ветер ворвался в молельный павильон, наполняя его лёгким запахом морской соли. Фурины, которые Ёдзи подвесил к потолку, дружно зазвенели, словно пробуждаясь ото сна.
Длинные и короткие, громкие и тихие, чугунные и стеклянные — все они пели на разные лады, шелестя подвешенными листками; все дрожали, звеня чистыми голосами. От хора непохожих, но прекрасных мелодий Ёдзи мерещилась радуга как после грибного дождя.
— Во-от, вот такого ветра я и ждал! Только от него фурины звенят как надо! — Ёдзи набрал полную грудь щекочущего нос воздуха, словно ненадолго вернувшись в детство, проведённое в этом же храме.
Среди звенящих в молельне фуринов был и ракушечный, который в своё время сделала семья Тацуи — сегодня утром он решил всё-таки оставить его в храме.
— Да, прекрасный ветер… — повторил Ёдзи, посмотрев на этот фурин, и с улыбкой уставился в небеса.
Но ему было не суждено насладиться симфонией — в кармане заиграл телефон.
— Кто там так невовремя?! А, Тацуя… Алло. Э-э, что?
А фурины все исполняли свою нежную песню, подгоняемые игривым ветром и наполненные узами всех семей, которые их делали.
***
— Ёсихико! Сейчас не время для сна!
После возвращения из Вакаямы невыспавшийся и измотанный Ёсихико прислушался к своему телу и благополучно спал до вечера, пока его не растолкал бессердечный Когане, с которым они так и не встретились в Вакаяме.
— Чего тебе?..
Припозднившийся лис постучал лапой по лицу Ёсихико и стащил у того одеяло и подушку. В нём не было ни капли желания оставить в покое усталого лакея.
— У меня важные новости, так что садись как подобает! — бесцеремонно крикнул лис в ухо Ёсихико.
Он будил его настолько старательно, что даже пытался просунуть морду между лакеем и простынью.
— Что ещё за новости?..
Еле открыв глаза, Ёсихико сел и тут же ссутулился. Когане посмотрел на него довольными глазами и театрально прокашлялся.
— Старшие боги при поддержке всех остальных спустили официальную депешу, и я хочу поскорее передать её тебе… Готов слушать? — спросил лис, снова постучав лапой по щеке сонного Ёсихико.
— Кто такая депеша?
— Не кто, а что. Это сообщение, — терпеливо пояснил Когане, выпрямил спину и важно покачал хвостом. — Возрадуйся, Ёсихико, ибо боги оценили твою искреннюю работу над заказами. Они решили сделать тебя из временного лакея постоянным!
Усталому разуму Ёсихико понадобилось несколько секунд, чтобы переварить новость.
— И… что изменится?
— Дело не в том, что что-либо должно измениться. Это большая честь! Старшие боги назначили тебя лакеем, почти ни с кем не советуясь, поэтому многие считали тебя лишь временной заменой, но ты сумел заслужить признание!
— У меня будет зарплата?
— Дело не в деньгах. Сейчас, когда ты стал лакеем не только на деле, но и на словах, для тебя важнее всего относиться к богам с почтением и прилежно выполнять заказы.
— Хотя бы на проезд денег подкинут?..
— Ещё раз говорю, что не в деньгах дело. Ты должен понять, что это радостное известие! А уж затем…
— Спокойной ночи.
Поняв, что перевод из временных лакеев в постоянные ровным счётом ничего не меняет, Ёсихико залез обратно в футон, но Когане запрыгнул на лакея, не давая уснуть.
— Нет уж, подожди! Это величайшая честь! Когда мы только встретились, ты был никчёмным, самовлюблённым, упрямым и тщеславным, но сейчас уже и боги признали тебя!
— О-о, ну-у ничего-о себе. Как же я ра-ад. И всё это благодаря великому Когане. Огромное спаси-ибо, — монотонно протянул Ёсихико, даже не пытаясь бороться со сном.
Как ни странно, Когане охотно поверил его словам и удивлённо округлил глаза.
— Надо же, я и не надеялся услышать такие слова. На самом деле, заказ Амэномитинэ-но-микото был в том числе важным экзаменом, который и решал, станешь ли ты постоянным лакеем. Вот почему на этот раз я держался так сухо и отказывался помогать тебе. Все тяготы пали на тебя…
— Так, секунду… — слова лиса разбудили Ёсихико, и он окончательно выбрался из футона. — Отказывался помогать мне?.. Да, я заметил, что ты держишься холоднее обычного, но мне казалось, ты просто выпрашиваешь у меня еду. Я ошибся?
Ёсихико ни секунды не сомневался в своей догадке и не ожидал, что лис так просто оспорит её.
Когане вздохнул и посмотрел на Ёсихико укоризненным взглядом.
— Я не становлюсь сварливым от голода. Возможно, сейчас я вынужден жить рядом с тобой, но не забывай, что я Хоидзин, древний японский бог. Еда не властна над моим настроением.
Ёсихико поднял руку, прерывая Когане. Только сейчас он наконец-то увидел, что происходит у него в спальне. Когда он вернулся домой, такого точно не было.
— Что это?
Весь пол был завален едой. В комнату Ёсихико с кухни перекочевали закуски и выпечка; бананы, яблоки и прочие фрукты; лежали упаковки пудинга и желе из холодильника; даже сушёные кальмары и моти, которыми отец заедал пиво. Здесь же стояла и газировка, которую Ёсихико прятал под столом, и припасённая на случай бессонной ночи лапша быстрого приготовления.
— Я решил устроить пир в честь твоего назначения, — самодовольно заявил лис, задирая голову.
— Быстро вернул на место! — выкрикнул мигом проснувшийся Ёсихико и схватил Когане за хвост.
Ему совсем не понравилось, что лис решил организовать праздник, пока Ёсихико спал. И судя по количеству похищенной еды, он явно собирался наесться до отвала.
— А ведь я терпеливо ждал и не ел, пока ты не проснёшься! — Когане поморщился.
Ёсихико вздохнул и схватился за голову. Конечно, он был признателен Когане за такое проявление чувств, да и тот факт, что он ничего не ел, несколько облегчал задачу, но это, конечно, уже совсем другое дело.
— Хотя… кое-что я всё-таки не удержался и съел, — добавил лис на редкость виноватым голосом, опуская уши.