Посиживая в компании своих учеников в клубе Чиро Террановы на 107-й Восточной улице, Торрио рассуждал:
— Помяните мое слово: придурки из Вашингтона скоро додумаются ввести «сухой закон». Вой, который подняли антиалкогольные лиги вокруг этого дела, становится уже нестерпимым — впору затыкать уши.
Луканиа и Костелло только хлопали глазами:
— Но что это значит, Джонни?
Торрио с наслаждением отхлебнул из бокала дорогого французского коньяку и ответил:
— Неужели вы не догадываетесь? Ну, ничего, ребятки, я не виню вас, что вы еще низко летаете. Смотрите сюда, — Торрио щелкнул пальцем по хрустальному бокалу, издавшему мелодичный звон, — бутылка такого коньяка сейчас стоит двадцать пять долларов. Теперь представьте, что парламент принял закон, запрещающий употребление спиртного.
Луканиа тонко улыбнулся:
— Джонни, ты разыгрываешь нас. Как такое может быть? Помню, мой папаша выхлестывал в день по две бутылки вина, а по сицилийским меркам это даже нельзя считать выпивкой. В Америке люди пьют так, что закон, запрещающий пьянство, просто не имеет смысла. Это все равно что запретить дышать или трахаться.
— Умница, мальчик, — глаза Торрио удовлетворенно сверкнули, — все так: нельзя запретить дышать. Это ты очень хорошо сказал. Но, видишь ли, в Америке очень много особого рода придурков, которые называются аскетами. Они не пьют, не любят веселых женщин и хороший покер. И в жилах у них — сельтерская вода вместе крови. Но вся штука в том, что среди этих больных людей много шишек, настоящих perronovantes, есть даже сенаторы.
Костелло и Луканиа с горящими глазами слушали разглагольствования Торрио. Как хотелось им в тот момент знать так же много и с легкостью рассуждать о таких сложных вещах, как политика и психология!
— Они вполне способны протащить этот закон через обе палаты парламента. Что тогда произойдет?
Молодые гангстеры задумались. Для них это было слишком сложно.
— Для начала я бы сказал, что янки меньше пить не станут, — задумчиво произнес Чарли.
— Так, так, очень хорошо, — подбадривал Торрио, — дальше!
— При этом правительство закроет все заведения, торгующие спиртным, — подал голос Костелло. Торрио взволнованно заерзал на стуле и закивал головой так, что хрустнули шейные позвонки. Чарли Луканиа сделал первый, очень существенный вывод:
— Получается, вся торговля спиртным станет нелегальной.
— И? — спросил Торрио. Молодые гангстеры неуверенно посмотрели друг на друга.
— Тот, кто займется этим… — начал Чарли.
— По уши утонет в долларах, — развивал идею Фрэнк.
— Черт возьми, да это же золотое дно! — громко воскликнули оба.
Торрио рассмеялся.
— Ага, поняли теперь? Я не ошибся в вас, мои маленькие друзья. Вот вам слово старика Джонни: вас ожидает большое будущее. Но только смотрите, никому — ни слова. Время еще не пришло. Вы первые, кому я рассказал об этом. Во всей организации я пока что единственный, не считая вас двоих, кто додумался до этого. Так что держите ушки на макушке. Почаще читайте газеты и слушайте радио. Я чувствую, что-то готовится.