Первым в «Клаб 21» нанес визит сержант Энтони Маклоглин, распоряжавшийся участком от 39-й до 41-й Западной улицы. По единодушному мнению коллег, Маклоглин получил свои нашивки главным образом за тупоумие и формализм. Своих подчиненных он держал в жесткой узде, что очень нравилось начальству. Грузный, плешивый, потеющий даже зимой, Маклоглин разговаривал медленно, тягуче, как пришибленный. Костелло платил ему всего лишь пятьдесят долларов в неделю, обязательно присовокупляя к деньгам бутылку-другую виски — ибо Маклоглин, истый ирландец, пил как лошадь. В скором времени старого сержанта ожидала отставка, поэтому он брал взятки везде, где только мог.
Фрэнк Костелло — элегантный, с иголочки одетый — принял сержанта в кабинете покойного Гудспета. Мгновенно на столе появилась бутылка шотландского виски и два стакана. Волосатые ноздри Маклоглина затрепетали, уловив крепкий аромат старого доброго скотча.
— Убери, — потребовал сержант. Но Фрэнк Костелло (сам дьявол в обличье человеческом!) отлично знал, что нужно «старине Тони». Он протянул ему стакан:
— Прошу. За здоровье нашего благодетеля — сенатора Джозефа Уолстеда.
Пальцы Маклоглина жадно ухватили стакан. Он ничего не мог с собой поделать. Хлебнув виски, он довольно крякнул:
— Хорош!
— Скотч чистый как слеза, — уверял Костелло, наполняя второй стакан, — прямо из Шотландии. А теперь — за нашего мудрейшего президента Вильсона. Если бы не он, мы бы никогда не стали богатыми.
Третий раз пили за шефа нью-йоркской полиции Энригса, который, как выразился Костелло, «парень простой и никому не мешает». После третьего стакана старый пьянчуга в мундире окончательно размяк. Он развалился в кресле, блаженно откинув голову назад, и уставился в потолок стеклянными глазами.
— Эй, Тони, ты вроде хотел со мной поговорить? — тормошил его Костелло.
— А? — Маклоглин мотнул головой, пытаясь прогнать хмельное оцепенение.
— Да что с тобой? Ты же ирландец, — посмеивался Костелло.
Сержант пустил слезу:
— Старею, видно. Силенки уже не те. То ли дело раньше.
— Может, позвать ребят? — предложил Костелло. — Они доведут тебя до машины. Отдохнешь, выспишься, а, Тони?
— Нет… Подожди, — сержант сделал отчаянное усилие, пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли, — э-э-э… вот что, Фрэнки. Я тут слышал, у тебя здесь… кхе, появилась рулетка?
Костелло нахмурился:
— Кто это настучал тебе, Тони?
— Ну-ну, — Маклоглин пьяно усмехнулся, — это же моя улица, Фрэнки. Я хоть и старик, но еще кое-что могу. Как-никак десять лет здесь служу. Никакие стукачи мне не нужны. Но еще я знаю, что и девочки тут у тебя, прямо скажем, увлекаются белым порошком…
— Понимаю, — многозначительно произнес Костелло, — сколько?
— Двести долларов, Фрэнки. Да. Двести долларов.
После ожесточенного торга сошлись на ста семидесяти. Кроме того, Костелло обязался и впредь снабжать «друга Тони» хорошей выпивкой. Веселый, благоухающий перегаром и позвякивающий бутылками, сержант ввалился в свою патрульную машину и отбыл в участок. Но это — сержант. Необразованный, тупой придурок. С ним легче. По-настоящему крупной проблемой для Костелло стал лейтенант Кевин Галлахер — начальник отдела по расследованию убийств в Западном округе. Обмануть его было не так-то просто. Умный, честолюбивый, очень жадный, Кевин Галлахер изобрел собственный, индивидуальный способ давления на бутлегеров. Он хорошо знал многих из них еще со времен службы в Ист-Сайде.
Лейтенант составил черный список, в который заносил имена гангстеров, быстро богатеющих на незаконных операциях с алкоголем. Разумеется, в столь выгодном бизнесе ни дня не обходилось без выяснения отношений между соперничающими бандами. Лейтенанту Галлахеру оставалось только быть в курсе событий. Он создал сеть информаторов, которые обеспечивали его самыми горячими новостями. Сам гангстер в законе, Галлахер не боялся грубо шантажировать бандитов. Он умело играл на том, что в такое золотое время любые неприятности с законом были крайне нежелательны. Волей-неволей гангстерам приходилось платить Кевину Галлахеру довольно крупные суммы за молчание. Этот парень был у них как гвоздь в заднице. Но ни один даже самый отпетый головорез не мог решиться на убийство лейтенанта полиции.
Собрав оперативную информацию и сопоставив факты по делу об исчезновении Гудспета, Кевин Галлахер быстро раскусил подлинную суть нехитрой интриги Фрэнка Костелло. Достаточно красноречивым являлся и тот факт, что жена Гудспета через два дня забрала из полиции свое заявление. Лейтенант усмехнулся: обычная история, ребята растолковали дамочке, что эта бумажка мужа ей не вернет. Самое время встретиться с новым владельцем клуба.