– Вы разбиваете мне сердце, но я обещаю! – вздохнул Чао Тай. Он завидовал богатому покровителю, способному отправиться в путешествие с такой восхитительной женщиной.
Поднявшись со скамеечки, молодой человек сел на кровать рядом с Осенней Розой, обнял ее за плечи и, приникнув к губам долгим поцелуем, стал развязывать пояс на платье.
Глава 8
Чао Тай шагал к постоялому двору, мурлыкая какую-то песенку. Кроме Гвоздики, пребывавшей в самом дурном настроении, там никого не оказалось. Девица подметала пол бамбуковой метлой.
– Где Умник? – спросила она при виде Чао Тая.
– Где-то бродит! – ответил тот, осторожно опускаясь в старое плетеное кресло из пальмовых веток. – Завари-ка большой чайник чаю, а? Да не для меня – для моего друга, он большой любитель этого напитка. Кунь-Шань не приходил?
Гвоздика скорчила гримасу:
– Был, подлый ублюдок! Я сказала, что вы оба ушли, а он велел передать – зайдет, мол, попозже. По правде говоря, мне приходилось иметь дело со всякими мужчинами, но с этим Кунь-Шанем я не согласилась бы переспать даже за десять золотых монет!
– Так ведь всегда можно закрыть глаза, верно? – удивился Чао Тай.
– Да нет, дело вовсе не в уродливой роже. Кунь-Шань – злобный и подлый негодяй, он обожает делать гадости, так что когда-нибудь может запросто оказаться с перерезанным горлом, и на что мне тогда эти десять золотых монет!
– Припаси их для Черного Судьи в загробном мире! Да что мы все об этом Кунь-Шане! Давай-ка лучше поговорим обо мне, дорогая, а?
Подойдя вплотную к Чао Таю, Гвоздика внимательно оглядела его и с презрением фыркнула:
– О тебе? Ну разве что на той неделе, когда малость придешь в себя! Эта самодовольная улыбка говорит о том, что тебя уже обслужили по полной программе и как нельзя лучше; причем, судя но запаху, еще и дорого! Нет, готова биться об заклад, у тебя сейчас не хватит сил даже задрать мне юбку!
Гвоздика ушла на кухню.
Чао Тай расхохотался. Удобно откинувшись в кресле и положив ноги на стол, он прикрыл глаза и через минуту уже громко храпел. Вскоре девушка вернулась, поставила на стол большой чайник, позевывая, устроилась за конторкой и стала ковырять в зубах.
Когда вернулся судья Ди, Гвоздика открыла ему дверь и с беспокойством спросила:
– А почему Умник не пришел вместе с вами?
Ди бросил на девушку проницательный взгляд:
– Я отослал его с другим поручением.
– Одного? А не попадет ли парень в беду?
– С Умником не произойдет ничего такого, из чего я не смогу его вытащить, а вот ты, девочка моя, выглядишь утомленной. Иди-ка лучше поспи, а мы посидим здесь еще немного.
Гвоздика по узкой лесенке отправилась наверх, а судья Ди разбудил Чао Тая.
При виде усталого, измученного судьи у того вытянулось лицо. Быстро налив чашку горячего чая, Чао Тай с беспокойством спросил:
– Что случилось?
Судья рассказал ему об убитой женщине и о разговоре с правителем уезда Тэном. Не успел он закончить рассказ, как в дверь тихо постучали. Чао Тай пошел открывать и оказался лицом к лицу с Кунь-Шанем.
– О Небо! – взревел молодой человек. – Опять эта уродская рожа!
– Мог бы хоть поблагодарить! – холодно бросил Кунь-Шань. – Добрый вечер, господин Шэн! Надеюсь, вы нашли свое новое пристанище удобным?
– Садись! – предложил судья Ди. – Допустим, ты и в самом деле оказал нам услугу, а теперь объясни причины!
– По правде говоря, – буркнул Кунь-Шань, – я бы и глазом не моргнул, если б вас с приятелем сцапали и отрубили головы на рынке, но вышло так, что оба вы мне понадобились, причем крайне срочно. Слушайте! Я самый ловкий и опытный мошенник во всей провинции; занимаюсь этой работой больше тридцати лет и еще ни разу не попался. Я не наделен телесной силой и стараюсь никогда не прибегать к ее помощи, поскольку считаю насилие грубым и пошлым, однако для успеха моего нынешнего дела, видимо, потребуется малая толика прямого воздействия. Я понаблюдал за вами обоими и думаю, вы справитесь с этой работой. И мне, к своему глубокому сожалению, придется взять вас в долю. Но, так как самую трудную предварительную подготовку выполнил я сам, а риск, связанный с вашими действиями, невелик, надеюсь, вы удовольствуетесь скромным вознаграждением.
– Короче говоря, – перебил Чао Тай, – нам придется сделать опасную работу и удалиться со скромной наградой, как ты сказал? Нет, это тебе дорого обойдется, грязный трус!
Кунь-Шань побледнел от злости и обиды —видно, слова Чао Тая задели его за живое.