Разношерстные кусочки мозаики сложились в единую картинку: значит, "шпион", как называл подозреваемого дядя Миша, это Алик Ласков. Банкир, спасаясь от надвигающегося краха, искал место, где можно спрятаться и спрятать деньги, заплатил Крылову тысячу долларов за адрес лакуны, потом хладнокровно убил математика, заметая следы. И теперь, пользуясь данными о периодах пульсации "микроскопической черной дыры", свободно покидает ее и возвращается обратно. Именно он потратил собственные деньги, умело разыграв перед Денисом недоумение по поводу отсутствия в дипломате банкнот. И его схватил в темноте Стальев: модные кроссовки 41-го размера привычно смотрятся на ногах человека, посещавшего спортзал. Удобно устроился! В лакуне его искать никто не будет, он пересидит опасный период, пока забудутся его грехи, а, выходя периодически наверх, опять же ничем не рискует. Паспорт никому не предъявляет, в крыше над головой не нуждается, проветрился и вернулся. Выжидает, когда сможет покинуть убежище к полному своему удовольствию.
Денис сжимал в бессилии кулаки: он должен сообщить о том, что узнал, колонистам, защитить Лану от убийцы. Ласков опасен. Совершив одно преступление, с легкостью может пойти и на другое, ему уже ничего не страшно. Но как добраться до лакуны?
Хромов выскочил на улицу, оставаться дома, ходить из угла в угол в маленькой комнате — он уже не выдержит. Лучше бы он не наткнулся на проклятый выход. Был бы, по крайней мере, в данный момент рядом с Ланой, даже пусть только в качестве друга, но зато не терзался бы так, как сейчас.
Его вынесло на бульвар, где бурлил людской поток. Какая-то часть мозга сделала пометку: значит, сегодня выходной. Прохожие никуда не торопились, лавочки заняты либо молодыми мамашами, рядом с которыми стояли коляски, либо обнимающимися парочками. Парень машинально сдернул с головы капюшон, потом расстегнул молнию на куртке: его наряд оказался неуместен. Гидрометцентр в очередной раз ошибся: тучи, наплевав на прогноз, разбежались; вспомнившее о "бабьем лете" солнце торопилось напоследок одарить землю теплом. Люди, довольные, щурились, мамаши поворачивали коляски так, чтобы лучи попали на личики малышей. Из кафе расторопные официанты вынесли несколько столов, накрыли клетчатыми скатертями, поставили рядом стулья, зазывая посетителей отдохнуть на свежем воздухе.
Денис царившей вокруг благостной суеты не замечал. Он брел, устало, по аллее, опустив голову, бормоча под нос что-то бессвязное. Глаза выхватывали лишь те предметы, которые попадались у самой земли. В основном башмаки: остроносые женские или бесформенные мужские, лакированные детские или тяжеловесные подростковые, шпильки, каблуки, платформы… У загородки летнего кафе бычок от выкуренной сигареты прижал модный кроссовок. Надо же, старый знакомый, кто-то приобрел точно такую же спортивную обувку, о которой мечтал Хромов, и которую, судя по всему, купил Алик. Парень остановился, поискал глазами вторую половину из пары. Левый кроссовок покачивался чуть выше: хозяин, закинув ногу на ногу, нежился на солнышке. Денис поднял голову: официант, принесший на подносе вазочку с желто-бело-малиновыми шариками мороженого, закрыл лицо владельца башмаков. Ну и ладно, какое Хромову дело до празднослоняющихся и праздносидящих. И парень было вновь побрел дальше, но в последний момент обернулся. И…
Денис замер на месте.
Владелец кроссовок застыл с ложкой над столом, с нее потек, как циферблат Дали, подтаявший шарик.
Они узнали друг друга!
Что должен был сделать Хромов? Кинуться на мужика, вцепиться ему в горло? Но увиденное настолько ошеломило, что Денис продолжал стоять, не шелохнувшись. Потом все-таки взял себя в руки, перешагнул через загородку, пододвинул свободный стул, сел.
— Давно не виделись, — прошипел он вместо приветствия.
— Лейкопластырь, смотрю, — успел подхватить остатки ледяного шарика Травкин, а это был именно он, — отодрал. Значит, зажило. Преимущества реального мира.
Хромов непроизвольно провел рукой по щеке.
— Когда ты исчез, я сразу сообразил, что парню удалось найти "дверь". Молодец, — Петр Сергеевич вновь окунул ложку в запотевшую вазочку. — И знал, что рано или поздно встретимся. Ты ведь живешь рядом с развалинами?
Коммунальщик посмотрел вопросительно на собеседника. Но Денис продолжал молча покусывать нижнюю губу.
— Опасаюсь далеко от лакуны отходить, — Травкин сделал вид, что не замечает нервозности бывшего колониста. — Вдруг сменится время пульсации?
"Пожалуйста, только не сорвись, — уговаривал себя Хромов. — Он не должен догадаться, что ты не знаешь дороги назад. Нужно сделать все, чтобы Травкин поделился тайной".