— Я говорил об этом с сеньорой Бартоломе. Она сказала, что твое знание латыни превосходит ее преподавательские способности. Заставлять ее давать материал в таком большом объеме нечестно по отношению к другим ученикам. Куда им спряжения, они едва способны сопрячь ботинки с чулками.
Повисло молчание.
— Мы обсуждали перевод в Препараторию на следующий год.
— Сэр, там убийственные вступительные экзамены. Во всяком случае, для того, кто пропустил все, чему учат после шестого класса школы.
— Пожалуй, так оно и есть. Но как так получилось?
— Семейные трудности. Как в романе.
— Что ж, тогда остается надеяться, что ты когда-нибудь напишешь обо всем.
— Нет, сэр, только о самых интересных днях. Потому что чаще всего жизнь течет как в дурном романе и никто из героев ничему не учится.
Директор облокотился о стол и свел пальцы, так что ладони стали походить на бутон. Вопрос о лежавшем подле него трупе так и остался без ответа. День оказался более чем интересным.
— Возвращайся в класс, юный Шеперд, — наконец проговорил директор. — Я скажу сеньоре Бартоломе, что разрешил тебе читать на уроках приключенческие романы для подготовки к карьере писателя. Однако советую быть внимательнее на математике. Она может оказаться полезнее, чем ты думаешь.
— Да, сэр.
— И еще. Мы знаем, что ты посещаешь школу нерегулярно.
— Я нашел работу, сэр, но потом потерял.
— Я понимаю, что едва ли могу удержать тебя в стенах школы. И все-таки, пожалуйста, приходи в пятницу. Перед пасхальными каникулами наша школа пройдет процессией по улице святой Агнессы. Нам нужно шесть мальчиков постарше, чтобы нести Santo Cristo[92]. И ты, пожалуй, будешь единственным среди них, кто в состоянии запомнить, куда идти.
— Нести что?
Директор отодвинулся от стола и откинул с трупа шелковый покров, открыв окровавленную голову и голые плечи.
— Наше распятие. Мы его только что почистили и покрыли лаком, теперь можно нести в церковь.
— Ах да, конечно, сэр, corpus Deum[93]. Он жив.
Школа закрыта на Страстную неделю, и у матери в душе кипят страсти из-за ожидаемого краха мексиканской нефтяной промышленности. По словам Кошелька, сейчас производительность равна четверти от того объема, который был до появления американцев. Они полагали, что жила окажется глубже, усмехается он.
— Я тоже, — говорит мать.
В отчаянии она обратилась за советом к жене доктора. Как обычно, выслушала рассуждения о том, что нужно уповать на Божью помощь, так что посещение мессы в соборе в Пальмовое воскресение — часть плана. Крестьяне с умоляющими глазами и голодные дети держали пальмовые листья, которые качались в неподвижном воздухе, так что казалось, будто вокруг джунгли. Миссис Доктор надела палантин из чернобурки, как Долорес дель Рио. Она потащила мать к передним рядам, подальше от запаха нищеты. Пришлось не один час постоять на коленях, но мать выдержала.
После мессы вышли на улицу как на праздник. В город стекались люди из провинции, быть может, даже с Исла-Пиксол. Все взгляды были устремлены на Святую Деву, которую процессии носили по городу — в украшенном драгоценностями венце и множестве новых платьев, надетых одновременно.
Череда скучных дней. Стащил из книжной лавки журнал «Нэшнл джиогрэфик». Там была фотография индуса с шестьюстами булавками в теле. Два вертела в животе, один в языке. Каждое утро он одевается полтора часа. А чтобы справиться с жизненными катастрофами, проходит через огонь.
Перед окончанием учебного года директор вызвал мать на беседу. Она бы с большим удовольствием прошла через огонь, но все-таки надела свое худшее платье и отправилась в школу. Директор сказал матери, что в интересах мальчика перейти на следующий год в другое заведение. Есть несколько вариантов — технические, профессиональные, но он бы советовал выбрать Препараторию. Он прочел матери нотацию, на все лады спрягая глагол «подготовить». Подготовить к Препаратории. Но мать ни к чему не готова. Она ответила директору, что это не его дело, а вообще-то ее сын едет в Соединенные Штаты к отцу, и она уверена, что там школы получше.
Это правда? На обратном пути домой мать дулась и ничего не ответила.
Ангельская служанка с птичьей клеткой опять появилась на рынке Мелькор. На этот раз она была без клетки, но снова торопливо шагала за королевой ацтеков, принимая всевозможные покупки, которые крохотная смуглянка совала ей в руки. Глиняные миски, мешки фасоли, голова дьявола из папье-маше. Госпожа прихрамывала, но в остальном ничуть не изменилась: так же презрительно взирала на служанку и каждого встречного, смеряя всех и вся грозным взглядом черных глаз.