Весь день она не выходила из своего кабинета, просто чтобы не столкнуться ни с кем. А к концу дня поняла, что ей необходимо выговориться, и договорилась о встрече с Антоном.
Они встретились в небольшом уютном кафе возле здания, в котором он заприметил помещение под студию.
— Мне кажется, я просто зря брыкаюсь, все равно мы поженимся, Ваграм тоже не станет сопротивляться воле наших родителей в этом вопросе. Никогда! — сокрушалась Лали. — Мне так тошно, я не вынесу его рядом.
— Я снова повторюсь: не понимаю, почему вы не скажете им вдвоем. И дело с концом.
— Уж ты-то, прекрасно знающий мою семью, мог бы хотя бы попытаться понять. Это главная проблема моей жизни. Люди в тебя душу вложили, ничего не жалели для любимой дочери, а взамен лишь одна заветная мечта… Как мне сказать отцу, что я не переношу сына его названого брата?..
Лали уныло раскапывала свой «Цезарь», не притрагиваясь к самой еде. Ей казалось, что она готова сдаться на милость судьбы, пусть будет так, как должно быть… Но ее нутро сопротивлялось этому решению. Стоило вспомнить высокомерное лицо нареченного… Как он смотрел в тот день на Аэлиту. А ведь всего минутами ранее облапал ее в танце…
— Поговори с Ваграмом, пусть как мужчина он возьмет на себя удар и скажет, что вы категорически друг другу не подходите, — с аппетитом поглощая свой ужин, предложил друг.
Лали уставилась на него с такой безнадегой во взгляде, что тот перестал жевать.
— Мы ходим по кругу, Антон, никогда он этого не сделает. Я бы хотела вынудить его это сделать, но у меня нет и малейшего понятия, как. Не получается.
— Ты слишком рано сдаешься. Он же мужчина. Надо ранить его самолюбие. А это так легко. Другим мужчиной в своей жизни. Например.
Это была настолько бредовая идея, что Лали даже не удосужилась ответить.
— Лали?
Милая девушка с буйными афрокудрями темного цвета весьма тепло улыбалась ей. С трудом вспомнив ее имя, Лали улыбнулась в ответ:
— Амалия, как ты? Присядешь к нам?
— Нет, спасибо, я зашла взять заказ с собой, мне уже пора. Как ты сама? Готовитесь к свадьбе?
Антон хмыкнул при этом вопросе. Девушка ловко перевела тему:
— Это мой друг Антон, мы с ним в детстве были партнерами по танцам. А это Амалия — жена лучшего друга Ваграма.
Почему-то ее глаза печально опустились после упоминания о муже, но Лали понимала, что это не ее дело. Они с Антоном вежливо кивнули друг другу.
— Ты же тоже занималась танцами, насколько я помню?
— Это было, кажется, в прошлой жизни. Жаль, что я не могу продолжить…
— Приходите к нам в студию, вот моя визитка, — Антон протянул ее девушке, — если занимались танцами профессионально, возможно, я предложу Вам работу, мне надо набирать персонал для разного рода групп.
— Это вряд ли, но благодарю… Была рада видеть тебя, Лали. Приятного вечера.
Она ушла, оставив за собой шлейф тоски.
— Несколько лет назад ее, так сказать, украли, — ответила Лали на вопросительный взгляд Антона, — и по пути машина попала в такую грандиозную аварию, что Марсель еле выжил. У него большая часть тела в шрамах, хотя внутренности в порядке, да и кости срослись. Но это был долгий реабилитационный период. Ну а Амалия осталась меж двух огней. По сути, она ему и не жена. Они так и не поженились, а домой вернуться нельзя, не примут, ведь ушла по своей воле. Местного мажора ее традиционная семья не принимала. Считай, до сих пор во грехе живет.
— Жестоко. Она сама не своя, хотя видно, что очень хорошая.
— Согласна, мне она очень симпатична, но я видела ее от силы раз-два. А историю нам поведала тетя Лусине, она общается с семьей Марселя.
— Что за имя…пафосное такое… — скорчился Антон.
— Ну, всем не угодишь, Антошка.
Он бросил в нее скомканную салфетку, а Лали со смехом подхватила ее. На душе хотя бы на короткое время стало очень легко. Вот бы навсегда забыть о главной проблеме своей жизни.
Глава 9
«История учит нас по меньшей мере тому,
что хуже может быть всегда».
Нил Гейман «Хрупкие вещи»
Дата свадьбы была назначена на начало ноября. Оставалось два месяца, место было выбрано, список гостей составлен. Вопреки ее ожиданиям, все хотели втянуть ее в процесс, в котором она ни малейшего желания участвовать не имела. Паника все настойчивее и настойчивее подбиралась к горлу.
Она не сможет.