Ваграм тут же резко выхватил девушку и прижал к себе в собственническом порыве, заставляя морщиться от болезненной хватки на своем запястье.
— К моей жене ты больше не прикоснешься.
Это прозвучало настолько ужасающе, что внутренности скрутило от осознания степени его ярости. Он всерьез мог убить Антона, теперь она в этом не сомневалась.
— Ваграм… — Амалия пыталась выступить вперед, отбиваясь от обвивших её мужских рук. — Это МОЙ выбор. Ты не можешь обвинять Антона.
— Амалия! — крикнул в отчаянии Антон, пытавшийся защитить девушку. — Прекрати!
— Просто заткнитесь оба! Заткнитесь! — рявкнул Ваграм, встряхнув головой. — Не могу поверить… Только не ты!
В ответ на это та лишь горько улыбнулась. В этой улыбке было столько первобытной истязающей душу боли, что Лали почувствовала ком в горле, и поняла, что не сдержит слез. За неё. А, может, и за себя.
— Ты прав, — Амалия как-то по-простому, с видом человека, признающего свою вину, пожала плечами, — и я не могу поверить. Что пошла на этот шаг и позволила себе быть любимой.
Ваграм дернулся, и Лали вместе с ним вздрогнула, прижатая к его торсу. Мерзкое стойкое чувство необратимой катастрофы стало душить её.
— Уверен, ты повторишь это перед Марселем так же смело, — выплюнул он, с презрением глядя на обоих.
Теперь уже дернулся Антон, с ненавистью в глазах сделав шаг к Ваграму. Обе девушки были откинуты в стороны, а кулаки занесены для удара. Словно набатом их заставил застыть в этой позе пронзительный крик Эмили, о присутствии которой было забыто. А в следующую секунду источник столь высоких частот стремительно приблизился к ним и со своей полутораметровой высоты проникновенно прошептал:
— Не надо, пожалуйста…
Видимо, здравый смысл, затерявшийся среди прочих мужских достоинств, все же перевесил. Ваграм зарычал, разворачиваясь в противоположную сторону и в смятении запуская пальцы в шевелюру. Его терзало происходящее, Лали отчетливо понимала, насколько сильно он переживает.
— Марсель заслуживает знать правду. И мы прямо сейчас поведаем ему это.
— Да, пора бы уже, — вдруг покорно согласилась Амалия. — Поехали. Мы вдвоем с тобой.
— Черта с два ты с ним поедешь! — заорал Антон со злостью.
— Согласен! Ты составишь нам компанию, герой-любовник! Это без вариантов! И будешь отвечать за свои поступки по-мужски! — ответный рык Ваграма прозвучал, как призыв к действиям.
Все разом кинулись к выходу. Девушки были белее стен, пытаясь поспевать за широкими мужскими шагами. Обе машины с визгом сорвались с места, направляясь к выезду из двора.
Лали не прекращала беззвучно плакать, глядя в окно, чтобы не видеть Ваграма. Перед глазами стояло лицо Амалии, будто приговоренной к неминуемой печальной участи. Что же сподвигло эту девушку пойти на измену своему мужу? Неужели это так легко сделать? Да и как Антон мог так поступить, зная, кем она является? Почему мир сходит с ума такими стремительными темпами? Куда, черт возьми, запропастились все ценности?
— Ты знала? — разрывает тишину вопрос, заданный холодным тоном.
— Нет, — незамедлительный ответ. — Можешь мне не верить, но мы одновременно это узнали.
Она услышала, как он с неким облегчением шумно выпустил из себя воздух.
— Лали. Я. Тебе. Верю.
Его слова выстрелом отдаются в сердце. Из раны сочится столько горечи, что тошнота вновь поступает к горлу.
Потому что это все равно никак не изменит ситуацию.
Когда автомобиль остановился у величественного трехэтажного загородного дома, который служил убежищем Марселя долгие годы, Лали поспешила выйти, заламывая руки от страха. Сквозь пелену на глазах она вдруг с удивлением обнаружила, что Эмили всё это время находилась на заднем сидении, не издавая ни звука. Девушка собиралась, было, открыть рот, но сестра предупреждающе покачала головой.
— Лали, я не останусь в машине. Даже не пытайся.
Это прозвучало так по-взрослому твердо, что Лали опешила, всматриваясь во взволнованное личико. После чего махнула рукой, уже ничего не соображая и пытаясь сориентироваться, что делать дальше.
Ворота были приоткрыты. Размашистым шагом её муж ступил на территорию первым, ведя за собой остальных. Антон был свирепо сосредоточен. Видимо, у них с Амалией состоялся тяжелый разговор по дороге.
Безошибочно определяя, где находится его друг, Ваграм направился к внушительной пристройке, из которой доносились заставляющие стынуть кровь в жилах звуки лязганья металла о металл. Он распахнул дверь, и взору Лали предстало настоящее пекло ада. Жар и неприятный запах копоти ударили в лицо недоброжелательным потоком, будто оповещая, что им здесь не рады. Глаза разбегались от огромного количества станков, пневматических молотов, сварочных аппаратов, шлифовальных машин и всяческих резаков. Стоявшие печи были похожи на исполинов. И во всем этом устрашающем великолепии, стоя у наковальни, всецело отдавался процессу Марсель. Казалось, вся земная сила сосредоточилась в этом огромном мужском теле, от которого веяло нечеловеческой мощью. Крупная правая рука неустанно поднималась и опускалась, демонстрируя зрителям напряженные необъятные мышцы и вздувшиеся от напряжения вены.