— Лали, тебе кофе налить? Тоже хватаешь ртом воздух.
Она подняла голову и взглянула на Алю, светловолосую милую девчонку, которая была заядлым кофеманом.
— Наверное, нет, — с сомнением поморщила нос, — что-то в последнее время мне перестал нравиться его вкус. Я буду чай, если ещё есть.
— Сейчас принесу.
Через пару минут рядом с ней на столе оказался дымящийся бумажный стакан. Лали поблагодарила её и сделала глоток.
— Много ещё осталось? Кажется, ленточки уже закончились.
— Нет, — она покачала головой, взяв в руки список, — ещё где-то пятнадцать коробочек.
— Отлично! — Аля размяла плечи. — Через полчаса можно расходиться.
Телефон на столе завибрировал, оповещая о полученном смс. Ваграм просил сообщить, когда заехать за ней, и Лали незамедлительно ответила.
К тому времени, как они расправились со всем намеченным, и вышли из здания волонтерского центра, знакомый внедорожник уже стоял на парковке. Девушка направилась к нему. Водительская дверь распахнулась, и внушительная мужская фигура буквально выскочила, шагая ей навстречу. Сердце обреченно ёкнуло.
Да, Господи! Пусть он её просто обнимет, прижмет к себе, позволяя почувствовать хоть немного умиротворения. Забыть на миг свои противоречия и позволить этой маленькой девочке внутри, так отчаянно нуждавшейся в любви, насладиться близостью родного человека.
И когда Ваграм заключил Лали в объятия, целуя в макушку, та просто блаженно вздохнула. Пусть между ними пока не устоялся окончательный мир, поскольку оба упрямо гнули свои линии, запретить себе купаться в его нежности она просто не могла. Девушка не понимала, как в ней уживается одновременно два этих противоречащих друг другу чувства — боль и безграничная любовь. Ноющее разъедающее нутро ощущение жило с ней вот уже на протяжении месяца после сцены в офисе. Гештальт закрыт не был. Ситуацию усугубил его отказ пойти с ней на свадьбу Антона и Амалии.
— Это уже перебор, — сказал тогда муж, — да будь моя воля, ты бы с ним вообще не общалась.
Очень долго, громко и абсолютно тщетно они спорили на эти темы, не находя компромисса. Трещину не получалось закрыть. Лали пыталась отбросить все сомнения, но у неё не выходило. Ваграм злился, четко осознавая, что его жена до конца не верит ему. И она начинала ненавидеть за эту тупую беспомощность исключительно саму себя. Будто была инвалидом, который и придумал эту инвалидность, не желая прислушиваться к здоровым людям.
А потом ещё и известие об Артёме… И всё как-то разом ушло на второй план, заглушенное действительно важным переживанием.
Так и протекли эти несколько недель в неугасаемом смятении. Но, как известно, буря зреет и звереет именно в тиши.
Очень помогала отвлечься работа, в которую Лали окунулась с головой. Но свою нынешнюю деятельность работой она вовсе и не считала. Скорее, зажигаясь энтузиазмом коллег, именовала это призванием. Члены правления фонда, изучившие её резюме, были так удивлены сменой деятельности и впечатлены достижениями, что предложили должность руководителя службы волонтеров. А, может, этому способствовал и факт увеличения числа спонсоров, к которому Лали приложила руку. Или же идеи, выдвинутые ею, сочетающие знания заграничных обучений и опыт работы в холдинге, который все же пригодился в организационном плане.
Руководителем она себя не называла. Равно трудилась со всеми ребятами, искусно управляя процессом. И это ей безумно нравилось. У неё получалось четко расставлять цели, распределять задачи и подпитывать сам процесс. Коллегам о своем положении и о семье практически не рассказывала, не хотела, чтобы задавали вопросы, как это делали друзья и близкие, не совсем понимающие, зачем она подалась в эту сферу. А надобности объясняться Лали не видела. Просто наслаждалась тем, что делает.
— Завтра после мероприятия я сразу поеду к родителям, — уже по пути домой сонно пролепетала девушка, закрывая глаза. — Прошу тебя хотя бы там проявить вежливость к Антону…
— Да, как же семейный праздник без Антона… — выплюнул Ваграм с сарказмом.
— Никак. Так же, как и ты, он тоже часть меня. И моей семьи.
Больше он ничего не сказал, но Лали явственно ощутила, как воздух между ними опять сгустился, обволакивая отвратительным вязким предвкушением чего-то плохого. Своеобразные бессмысленные перепалки стали частью повседневности. Выматывали, вытягивали силы, словно дергая по нитке за раз. Девушка часто ловила себя на мысли, что находится на грани, стоя перед пропастью и не осознавая, что на её дне. И есть ли это дно, вообще? Может, падение будет бесконечным.