Лали аккуратно отняла свои руки и взяла пару салфеток, вытирая нос и щеки. Пока что эта исповедь только делала хуже.
— Ты несправедлива. Взгляни на него моими глазами. Он сразу признался во всем, еще до того, как мы узнали о ребенке. Просто пришел и рассказал, ничего не утаивая. И предоставил право выбора, не желая меня обманывать. Сделал не так, как делают все вокруг. Грязно. Вводя в заблуждение жен. А потом еще и настоял на сохранении человеческой жизни, Лали! Представь, если бы у тебя не было маленькой пухленькой Эмили…
— Мама… — с мольбой прошептала девушка. — Но он же тебя предал… Ты могла бы не делать всего этого…
— И где гарантия, что сейчас мне было бы лучше? Я должна была отказаться от любимого человека, разлучить дочерей с потрясающим отцом, уйти и запереться в родительском доме, сетуя на жестокую судьбу? То есть, разрушить семью, чтобы потешить свое самолюбие?
— Как ты могла его еще и любить? Как ты ему доверилась?
— Лали, любовь на то и есть самое сильное и благородное чувство, чтобы содержать в себе и прощение. И доверие. Ты это должна сама ощущать. Не все случаи можно прощать. Но подумай. И положа руку на сердце, попробуй не признать, что твой отец этого заслужил.
И снова девушка завыла, поднимая глаза наверх, словно обращаясь к Создателю. Конечно, заслужил! Господи, но это так чудовищно по отношению к маме!
Лали кинулась к ней и крепко обняла, осыпая поцелуями все лицо, оставляя на ее щеках разводы от собственных слез.
— Родная моя, любимая… Мамочка, ты такая сильная у нас. Почему я на тебя не похожа? У меня не получается отпустить и довериться…
— Почему? Что у вас случилось?
— Мои страхи у нас случились, мама. На основе прошлого…
— Глупая, — она по-доброму треплет волосы девушки. — Твой муж тебя обожает. Всегда смотрел на тебя с восхищением, а ты вся такая папина дочка, гордячка…
— Я знаю, — уже тише отвечает Лали, теснее прижимаясь к спасительной груди.
— У вас другая история. Да и нам всем кажется, что он уже нагулялся…
Девушка остолбенела.
— Чего?
Женщина нежно отстранила ее от себя, чтобы прямо взглянуть в глаза.
— А ты думала, если мы не произносим вслух, то и не видим, как тебе плохо от того, что он на твоих глазах меняет…хм… Меняет спутниц.
И тут совершенно неожиданно для самой себя Лали расхохоталась. Да уж, так изысканно назвать любовниц могла только ее мама.
— Спутница у него одна, — твердо заявила, возвращаясь на свое законное место у сердца матери. — Пожизненная. А эти — так, прохожие. Прошедшие.
Сама удивилась, как легко сделала это заявление.
— Вот и умница, моя девочка. Сомнения и страхи разрушают. А твой муж замечательный мужчина.
Да. Неповторимый. Незаменимый. Родной.
Больше трех недель Лали не слышала его голоса, не видела этих кофейных глаз, полных пламени. Рассыпалась, вспоминая, как он уходил. Взгляд Ваграма, полный сокрушения, она не забудет никогда в жизни. Он смотрел на нее по-всякому: и с вызовом, и с издевкой, и со злостью. Но разочарование? Отвратительное чувство. Когда знаешь, что по собственной вине не оправдал ожиданий человека, который этого не заслуживает. И как можно было забыть эту дурацкую пачку на столике? Язык в тот момент не повернулся сказать, что она беременна, не так надо было сообщать эту новость. Да и сил не было на что-то большее…
После ухода мужа Лали окончательно поникла. День сменял ночь, ночь являл после себя новый день. А она думала, думала, думала. Понимала, что не имеет оснований ему не верить. И имеет все основания ему доверять. А потом вспоминала об отце, и земля моментально уходила из-под ног. Если бы не обязательства на новом рабочем месте, девушка вообще не выходила бы из дому. Помимо того, что ее мучили эти вопросы, к общему паршивому состоянию прибавился и токсикоз.
«Что, малыш, решил подкинуть дров?», мысленно обращалась к своему нутру, постепенно привыкая к новому статусу.
А потом стала просить прощения у маленького существа за свой первоначальный испуг и непринятие. Ложилась на кровать, клала ладони на живот и разговаривала. Это удивительным образом успокаивало, давало почувствовать, что она не одна…
— Я пойду, мам, — Лали подняла голову с решительным блеском в глазах.
Теплый взгляд прошелся по ней. Так только мама умела — посмотреть так, чтобы благословить.
— Лали, забудь о том, что узнала. Забудь, дочка, потому что это лишний груз. Не твой.
— Хорошо. Спасибо.
Прощальные объятия были самыми крепкими и обнадеживающими.
Господи, как ей это было нужно!