— Давай, скажи же это, наконец… — подначивал с придыханием.
Да, он явно иногда читал ее мысли…
— Мой! Мой Ваграм!.. Мой. Ваграм, — улыбаясь от ударившей в голову эйфории. — Мой!
— И?.. — уже шепчет прямо в приоткрытый рот.
— Только мой! И разум, и тело, и душа, и время, и внимание… И все остальное. Только мое!..
— Да, моя Лали…
— …только. Мое.
Последние слова она уже почти прорычала, но этот рык потонул в ищущих друг друга губах.
Эпилог
«Чтобы насладиться восходом солнца,
надо полюбоваться зарей».
Ричард Олдингтон «Все люди — враги»
Тринадцать лет назад…
Насвистывая какую-то незатейливую мелодию, Ваграм соорудил бутерброд и с воодушевлением уничтожил его в два укуса. Времени в обрез, нет возможности нормально позавтракать. Когда вышел из душа, в спешке обматываясь полотенцем, услышал урчание в животе и решил хотя бы заморить червячка. Сразу видно, что мамы нет дома, иначе на столе уже ждало бы целое пиршество.
Взгляд его остановился на настенных часах, и парень присвистнул. Надо же было так проспать! Сам же всех подначивал уехать рано, чтобы без лишних сложностей и пробок на дороге, сезон ведь! Ребята уже вот-вот должны подъехать. А опаздывать Ваграм не любил. С вожделением посмотрев на продукты, он испустил тяжелый прощальный вздох и быстро направился в свою спальню.
Проходя по гостиной, заметил Нару, свою двоюродную сестру, которая в прямом смысле этого слова дрыхла на диване, разинув рот. Поискал взглядом племянницу Анаит, но ребенка нигде не было. Неужели эта дурная где-то оставила новорожденную дочь? Да уж, зря их родители уехали, предоставив слишком молодую мамочку самой себе. Кажется, она не особо справлялась. И соседки Тер-Грикуровы тоже не пришли на помощь.
В раздражении Ваграм пересек лестницу в несколько прыжков, чтобы удостовериться, что девочка хотя бы на кровати в спальне Нары. Даже он, будучи восемнадцатилетним юношей, и то понимал, насколько это ненормально. Дверь была открыта настежь.
Парень вдруг остановился, завороженный мелодией, льющейся из комнаты. Голос такой нежный, полный обожания. И он прекрасно знал, кому принадлежит этот тембр. Видимо, девушка все же пришла помочь.
Сделав пару шагов, примостился у проёма, во все глаза уставившись на необычную картину. Полуторамесячная Анаит лежала на груди Лали, которая, закрыв глаза и прислонившись к изголовью кровати, равномерно похлопывала по спинке крохи.
Оцепенел. Прилип к полу. Блаженно улыбнулся.
Волосы девушки были собраны в смешной пучок на голове, но несколько прядей все же выбилось, обрамляя основание шеи и лицо. Расслабленная поза говорила о том, что действия приносят ей колоссальное удовольствие. И если бы она не напевала, могло бы показаться, что уснула вместе с ребенком.
Повинуясь внутреннему неосознанному требованию, парень сделал пару шагов по направлению к ней. И этим разрушил волшебство момента, потому что, почувствовав присутствие посторонних, Лали внезапно открыла глаза. Мучительный стон готов был сорваться с его губ.
Боже, как она красива! Как чиста! Как естественна с малышкой на руках.
Этот настороженный карамельный взгляд. Такой притягательный.
Весьма несвоевременно его вдруг осенило неприятное открытие — а ведь Лали уже выросла. Грудь, на которой мирно сопела Анаит, заметно округлилась, черты немного заострились, да и она стала смотреть по-другому, как-то по-взрослому.
Словно в трансе, Ваграм медленно подошел к ней, не прерывая зрительного контакта. И миллиметр за миллиметром, гипнотизируя, опустил голову к её лицу. Чтобы прикоснуться губами…к макушке племянницы. И заликовать, увидев, как заполыхала Лали.
— Хоть бы оделся… — шепчет раздраженно, потупив взор.
— А я тренируюсь, — с издевкой.
— Чего? В полотенце?
— Ага. Целых три дня голый проведу. Готовлюсь.
Как же ему нравилось дразнить её! Ловить реакции, сменяющие друг друга: от смущения до праведного гнева.
— Да уж, Красная Поляна таких извращенцев еще не видала…
— Тебе-то откуда знать, мелочь? — хитро сощурившись, шокируя. — Красная Поляна видела такие вещи, которые тебе даже в самых страшных снах не снились…
Лали в изумлении открыла рот, не найдясь с ответом. Продолжая похлопывать Анаит, пошевелилась, немного меняя позу. Теперь под футболкой отчетливо вырисовывались соблазнительные полушария…
Быть парнем в стадии активного полового созревания это значит приходить в боевую готовность от малейшего намека, картины и фантазии. И если бы девушка узнала, что творилось в голове Ваграма в эту минуту, опрометью бросилась бы прочь от него. А он тем временем сглотнул, пытаясь отогнать слишком развратные мысли. Вот засада! Надо было отвлечься.