Однако в это самое время, поскольку Бог милосердно позаботился о спасении короля, река Мульде, которая разделяла оба войска, сильно раздулась из-за недавно прошедших ливней и лишила [саксов] всякой возможности переправиться [на другую сторону]. Это наводнение оказалось для короля очень кстати; не дожидаясь, пока вода спадет, он вернулся в Чехию, а затем спешным маршем через Баварию, горюя и каясь в том, что напрасно понес столько трудов, возвратился в Вормс. Поскольку перед уходом он передал чешскому князю Мейсенскую марку в качестве награды за столь явно выраженную верность ему в трудных обстоятельствах, маркграф Экберт, которому принадлежала эта марка, — он был сыном двоюродного брата короля и еще не достиг положенного для военной службы возраста, — как только вода спала и река сделалась проходимой, вместе с примкнувшими к нему саксами отправился к Мейсену, силой вернул все крепости, в которых князь Чехии расставил гарнизоны, и поставил там своих собственных рыцарей, которые должны были нести там неусыпную стражу против всякого вражеского вторжения; все удивлялись, что короля не удержали от этого беззакония ни возраст юноши, ни родство с ним.
Между тем Рудольф, герцог Швабии, Вельф, герцог Баварии, Бертольд, герцог Каринтии, Адальберон, епископ Вюрцбурга, Адальберт, епископ Вормса, и другие1029, которые не были безразличны к бедственному положению государства, проведя собрание в месте под названием Ульм, решили, чтобы все, кто желает помочь государству, собрались 16 октября в Трибуре и, питая отвращение ко злу, положили наконец предел различным бедствиям, которые вот уже много лет потрясают церковный мир. Они сообщили об этом князьям Швабии, Баварии, Саксонии, Лотарингии и Франконии и умоляли их во имя Бога, чтобы они, отложив всякие отговорки, отставив в сторону всякую заботу о личном интересе, приложили величайшие усилия ради общего блага. В то время как все были смущены и пребывали в ожидании, епископ Майнцский и очень многие другие, которые до сих пор энергично защищали дело короля, отпали от него и, примкнув к вышеназванным князьям, воспылали самым горячим рвением к улучшению положения государства. Удивительным и неожиданным образом случилось обстоятельство, устранившее последние помехи к тому, что они задумали, а именно, заложники, посредством которых король закрепил в прошлом году верность некоторых князей, были возвращены тем, кто их дал. Из двух сыновей герцога Отто, одного вернул не ожидавшему этого отцу сам король, а второго, — без ведома короля, — тот, кто получил его от короля ради охраны.
Сын маркграфа Удо, а также сын Аделы, вдовы маркграфа Деди, оба — мальчики нежного возраста, которым было еще далеко до зрелых лет, в то время как их стерегли в замке некоего Эберхарда, слуги короля, предоставили славное и достойное памяти потомков доказательство благороднейших душевных качеств. Король приказал этому Эберхарду, — то ли из-за знатности столь славного рода, то ли из сострадания к их малому возрасту, — воспитывать их самым милостивым образом, чтобы они не изнывали от пустого безделья или от постоянного содержания под стражей, и позволять им иногда предаваться детским забавам со сверстниками. Об этом просили его также родители, часто посылая стражникам небольшие подарки. Тот делал, как его просили, и разрешал им играть то внутри замка, то снаружи, приставляя по своему усмотрению стражников, и не подозревал в этом бесхитростном и не ведающем коварства возрасте ничего дурного. Иногда также, отправляясь на охоту в примыкавший к замку лес, он разрешал им верхом на лошадях, что им едва позволял их возраст, отправляться вместе с ним, чтобы этим развлечением разогнать охватившие их души печаль и скуку. Поскольку он делал это довольно часто, то обычай пробудил в стражниках доверие, а доверие — беспечность, так что они со дня на день всё более ослабляли узду бдительного охранения и, отбросив уже всякое подозрение, разрешали им делать, что те хотели, даже без присмотра. Итак, как только мальчики находили укромное место и подходящее время, они начинали беседовать, вспоминать родину и родителей, оплакивать тяготы чужбины и уговаривать друг друга предпринять с Божьей помощью что-нибудь для своего спасения.
1029
И среди них Альтман, еп. Пассау, легат папы Григория VII. Всё это происходило примерно в середине сентября 1076 г.