Наконец, по приказу короля к ним отправился епископ Майнцский и некоторые другие князья; они устно вели с ними переговоры по тем же самым вопросам, заклиная их именем Бога, чтобы они, после того как при дурных знамениях доверили дело битве и потерпели поражение, которое не изгладится из памяти на протяжении многих веков, по крайней мере теперь, под давлением своего несчастья, отказались от глупости и своим упорным отчаянием не погубили совершенно ни себя, ни свой народ; на глазах у знающего всё Бога они дают свое слово в том, что если [саксы] добровольно сдадутся, то они либо в тот же день, либо в самом скором времени будут освобождены из-под стражи, сохранив за собой должности, лены, поместья и другие свои богатства. Те же, напротив, говорили, что на деле достаточно видели и знают как слово князей, так и жестокий и неукротимый нрав короля, когда после тех мирных условий, которые в прошлом году король с согласия князей торжественно заключил в Герштунгене, он столь жестоко отомстил им за вину, которую тогда простил, а князья, несмотря на свое слово, не оказали им, попавшим в беду, ни помощи, ни поддержки. Поэтому послы тщетно просили их испытать нынче их слово, как нечто неизвестное, ибо те яснее ясного уже испытали его к своему тяжкому ущербу на полях Тюрингии884. Так, упорствуя в своем решении, саксы держались неподалеку от Магдебурга в сильно укрепленных местах, ибо, хоть и располагали многочисленным войском, но решили воздерживаться от сражений, если не возникнет неотвратимая необходимость. Однако маркграф Удо885, епископ Мерзебурга886 и некоторые другие благородные мужи Саксонии согласились сдаться. Из них маркграф Удо, дав вместо себя в заложники своего сына887, тут же был освобожден из-под стражи. Епископ Мерзебурга был отправлен в Лоршский монастырь, а другие были переданы под временную охрану различным князьям.
Король дошел с войском до Хальберштадта, опустошая вокруг всё, что захватил, огнем и мечом. Он отправился также в Гослар, но с небольшой свитой, щадя это чрезвычайно богатое и всегда преданное ему место и не желая впускать туда большое войско и видеть ужасы его разорения. Поскольку войско изо дня в день таяло от голода и жажды, — ибо старые хлеба были уничтожены отчасти огнем, отчасти в результате прокорма такого огромного количества людей, а новые еще не созрели, — и не было никакой надежды окончить эту войну без длительных отсрочек и больших расходов, король, вняв просьбам князей, ушел из Саксонии и, пройдя через земли Тюрингии, где добрался до Эшвеге, распустил войско, получив от князей твердое обещание, что 22 октября они приведут в Герштунген еще большие и блестяще экипированные силы для нового похода.
В это время королю сообщили, что Дитвин, епископ Льежский, украшенный многими достоинствами муж, исполнявший должность священника уже долгие годы, ушел из этого мира888. Его преемником король при посредничестве герцога Гоцело, ввиду его выдающихся заслуг на войне, тут же назначил Генриха889, каноника из Вердена, связанного с этим герцогом узами близкого родства. Обязанный королю этим благодеянием Гоцело обещал свое самое активное участие в грядущем походе.
884
Короче говоря, князья отказывались от безусловной сдачи, точно так же, как и перед самой битвой.
889
Генрих († 31.05.1091) был сыном Фридриха, графа Тульского, и возглавлял Льежское епископство в 1075–1091 гг.