Между тем король Генрих, пригласив на переговоры графиню Матильду, послал ее, обремененную просьбами и обещаниями, к папе, а вместе с ней свою тещу и ее сына1068, а также маркграфа Аццо1069, аббата Клюнийского1070 и некоторых из первых князей Италии, которые, как он прекрасно знал, пользовались у папы большим уважением, умоляя снять с него отлучение и не верить безрассудно немецким князьям, которые воспылали к его обвинению скорее из побуждений зависти, чем из рвения к справедливости. Выслушав их посольство, папа ответил, что крайне несообразно и совершенно чуждо церковным законам разбирать дело обвиняемого в отсутствие обвинителей; более того, если король уверен в своей невиновности, пусть без всякого страха доверчиво явится в указанный день в Аугсбург, где решили собраться остальные князья; там, рассмотрев показания обеих сторон, он, ни из ненависти, ни из расположения не уклоняясь от права к беззаконию, на основании церковных законов, по каждому пункту обвинения вынесет как можно более справедливый приговор.
А те отвечали на это, что король нигде на свете не уклонился бы от его приговора, потому что знает его как неподкупного карателя и защитника справедливости и невиновности; но уже близится годовщина его отлучения от церкви, и князья королевства в настороженном ожидании и тревожной напряженности ждут исхода дела, чтобы в случае, если он не освободится от отлучения до этого дня, объявить его, согласно придворным законам, недостойным королевского сана и впредь не выслушивать его оправданий в невиновности; поэтому король настоятельно просит, готовый принести любое удовлетворение, какое только потребует папа, снять с него анафему и возвратить милость церковного общения. Потом он вновь, словно ничего и не было решено этим соглашением, в тот день и в том месте, какие назначит папа, даст полный ответ на все обвинения, которые предъявили ему его обвинители, и по его приговору либо вернет себе трон, если очистится от обвинений, либо безропотно лишится его, если проиграет дело.
Долго папа противился, опасаясь юношеского непостоянства короля и его склонности следовать за льстецами, куда бы они его ни вовлекали. Но в конце концов, побежденный настойчивостью просителей и весомостью их доводов, сказал: «Если он действительно раскаивается в своем поступке, то пусть в доказательство истинного и идущего от всего сердца покаяния передаст нашей власти корону и прочие знаки королевской власти и объявит себя недостойным после столь кощунственного проступка королевского имени и сана». Но это показалось послам чересчур жестоким. Поскольку они упорно настаивали на том, чтобы он смягчил приговор и не переломил надломленной трости суровостью приговора1071, то папа наконец, хоть и с большим трудом, но согласился с тем, чтобы король явился к нему лично; если он принесет искреннее раскаяние за проступки, то нынешним послушанием декретам апостольского престола искупит вину, которую навлек на себя поношением апостольского престола.