Это посольство произвело на короля сильнейшее впечатление. Однако, после того как его советники сказали, что при первых же ужасах войны их ожесточение уляжется, он понемногу воспрянул духом и, ответив послам легкомысленно и с презрением, отпустил их без четкого ответа. Когда те сообщили об этом своим землякам, их всех охватил страшный гнев, и они во взаимных речах стали призывать друг друга силой отомстить за это оскорбление699. «Закоренелый во зле характер, — говорили они, — нельзя смягчить иначе, как только применив грубую силу, и не удастся привить ему чувство боли, если не вонзить меч в его собственное нутро».
Итак, вооружившись, они в боевом порядке направились к Гослару и расположились лагерем на небольшом расстоянии от этого селения. В ярости они бы сразу же бросились на короля и потребовали соблюдения своих прав уже не риторическими доводами, а ужасами войны, если бы Букко, епископ Хальберштадта, и немногие другие здравомыслящие люди700 спасительной умеренностью не сдержали порыв рассвирепевшей толпы. А король, получив весть о близкой и уже неотвратимой опасности, пришел в отчаяние и поспешил в Гарцбург, взяв с собой королевские инсигнии и такую часть своих сокровищ, какую мог увезти в этой сумятице. Вместе с ним в это время были Эппо, епископ Цейца, и Бенно, епископ Оснабрюкка, по совету которых он вершил все дела как прежде, в спокойное время, так и ныне, в период смуты.
Совсем недавно туда как раз прибыл бывший герцог Каринтии Бертольд, чтобы решить при дворе какие-то личные свои дела. И король поклялся ему самой страшной клятвой в том, что он никому не отдавал его герцогство701; Марквард якобы по собственной инициативе захватил чужие земли, так что Бертольд ни в коей мере не ущемлен в своих правах, если этот никчемнейший человек посягнул на государственную должность без ведома короля и без разрешения князей. А тот, хоть и знал, что это неправда и что король отошел от своей злобы не столько по доброй воле, сколько из-за превратностей судьбы, всё же принял это удовлетворение и обещал, что в его службе на пользу государства никогда не будет недостатка. Итак, король отправил его к саксам в качестве посла, поскольку он был мужем величайшей мудрости и отменного красноречия, вместе с двумя вышеупомянутыми епископами702.
Когда они прибыли к саксам, то во имя Бога просили их как можно быстрее сложить оружие, к которому они прибегли хоть и по благородным мотивам, но подавая этим крайне дурной пример, и не браться за неподъемное дело, которое явно превышает их силы; всё это будет сильно не по нраву прочим князьям королевства, ибо ни на их памяти, ни на памяти их предков ни один народ не отваживался на подобное. Дело их правое, ибо жестокость короля довела их до этой крайности неоднократными оскорблениями, но им следует думать скорее о своей чести, нежели о гневе, и препоручить себя королевскому величеству, которое даже у варварских народов всегда считалось неприкосновенным. Пусть они прекратят бряцать оружием, уймут враждебность и, обретя дружелюбие, назначат время и место, где королю надлежит созвать князей со всего королевства, чтобы согласно их общему решению очиститься от обвинений и исправить то, что, по-видимому, нуждается в исправлении.
702
В августе 1073 г. Однако он был отправлен с Фридрихом, еп. Мюнстера, и королевским капелланом.