Однако саксы не оставили ничего из воинского снаряжения и не прекратили осаду королевских крепостей. Когда королю сообщили о случившемся, его сторонники решили, что с королевским величеством совершенно не вяжется, чтобы он давал саксам за себя заложников, и что королевское достоинство сильно пострадает от этого беззаконного и весьма постыдного условия. Поэтому епископы Майнцский и Кельнский, отправившись в установленный день в Хомбург, добились, чтобы обе стороны отказались от заложников и дали только свое слово стремиться к миру, чтобы это ручательство избавило князей, спешивших на переговоры, от всякого страха перед какой-либо угрозой.
Между тем король отправил послов к лютичам, племени чрезвычайно враждебному саксам, и обещал им огромные деньги, если они начнут войну против саксов, заявляя, что те нынче заняты внутренними смутами и легко могут быть полностью уничтожены в результате внешней войны. Когда об этом стало известно саксам, они также отправили к лютичам послов и обещали им еще большие деньги, если они воздержатся от своей враждебности в такое тяжелое для них время; если же они этого не сделают, то пусть не обманываются пустой надеждой: в случае необходимости у саксов благодаря многочисленности и доблести их воинов хватит сил против обоих врагов. Одни из варваров кричали, что надо, мол, заключить союз с королем и принять от него деньги, а другие призывали к тому же в отношении саксов. В результате из-за несдержанности невежественной толпы возникла сумятица, и они разрывали друг друга на куски в таком остервенении, что в этой схватке, как говорят, погибло много тысяч людей. Затем они еще много дней вражеским мечом свирепствовали друг против друга, поражая самих себя, и по необходимости вынуждены были отказаться от внешних войн.
Также король Дании, помня о ранее заключенном с королем договоре, вместе с флотом высадился в Саксонии и, перетащив корабли через довольно значительный участок суши в реку, которая казалась подходящей для проведения операции, собрался уже разорить этот край огнем и мечом. Но его воины резко осуждали этот поход на том основании, что саксы, мол, всегда были им опорой, когда бы ни беспокоили их вторжения иноземных врагов, и они никогда не потревожат их беззакониями, даже если выпадет такая возможность. Наконец, если они когда-нибудь избавятся от того бедствия, от которого в настоящее время страдают, то жестоко отомстят датскому народу за это беззаконное вторжение. Когда они говорили это частным образом и открыто, король, боясь, как бы он не был брошен войском в этом опасном положении и не сделался игрушкой врагов, приказал оттащить корабли назад и, не причинив этому краю ни малейшего вреда, ушел из Саксонии. Так жаркий пыл этих военных приготовлений угас без всяких последствий.
20 октября князья Саксонии прибыли, согласно уговору, в Герштунген с 14 000 вооруженных людей, в то время как остальное войско было оставлено для защиты страны и для осады крепостей. Со стороны короля присутствовали архиепископы Майнцский и Кельнский, епископы Меца729 и Бамберга730, а также Гоцело, герцог Лотарингии, Рудольф, герцог Швабии, и Бертольд, герцог Каринтии, присланные королем, чтобы опровергнуть обвинение, которое саксы выдвинули против него. Сам он прийти не захотел, но ожидал в городе Вюрцбурге исхода дела, опасаясь, как бы ярость возбужденного народа, еще более раздраженная его присутствием, возможно не совершила против него чего-либо дурного.
Итак, князья Саксонии, спешившись, просили князей, прибывших от короля, именем Бога, чтобы они при рассмотрении их дела взяли на себя роль внимательных следователей и справедливых судей и принимали во внимание не то, что они взялись за столь необычное в государстве предприятие, а то, какие бедствия побудили их к этой крайности. Затем, получив возможность говорить, они перечислили все свои обиды и нечестивые злодеяния, которые король совершил как против отдельных лиц, так и против их народа, и, кроме того, рассказали, какими неслыханными преступлениями он запятнал само величие королевского имени. Князья, которые прибыли от короля, были прямо-таки поражены, и у всех, согласно пророку, звенело в ушах731 от чудовищности преступлений. В итоге они сочли саксов виновными не в том, что те подняли оружие за свою свободу, за жен и детей, а в том, что они с бабским терпением так долго переносили эти невыносимые оскорбления.