Тогда Удальрик фон Годесхайм, один из тех, кого обвинили в том, что они якобы были соучастниками планов короля и его помощниками в преступлении, ласковыми словами постарался унять возмущение короля и просил, чтобы он под давлением горя не признавал своим делом того, что ниже королевского достоинства. Будет лучшим и более правильным, если он сам вступит в поединок с Регингером или любым другим лицом и докажет его и свою собственную невиновность. Он тут же отправился к герцогу Рудольфу и заявил, что готов любым способом, какой тот сочтет справедливым, опровергнуть ложь Регингера. Однако тот не принял его удовлетворения, хотя и не отказал в нем открыто, но сказал, что будет ждать решения по этому поводу остальных князей. А король, как и собирался, отправился в Регенсбург, вызывая у всех ненависть и подозрения, да и сам уже никому не доверяя вполне, поскольку даже те, кого он привязал к себе самой преданной дружбой, предали его при первых же признаках надвигающейся грозы.
Между тем саксы частыми посольствами беспокоили рейнских князей, чтобы те или дали им право выбора короля, или сами, поскольку превосходят их значением и численностью, при поддержке саксов избрали и поставили того, кого захотят, и не позволили довести государство до окончательного разорения из-за бездеятельности одного человека. Побуждаемый этими словами архиепископ Майнцский, которому ввиду преимуществ Майнцского престола в первую очередь принадлежало право избрания и посвящения короля, призвал князей со всего королевства в Майнц, чтобы по общему решению поставить королем герцога Рудольфа. Когда об этом стало известно королю, он, взяв с собой всех, кого смог привлечь на свою сторону подарками и обещаниями, спешно выступил из Баварии, считая необходимым прежде всего позаботиться о том, чтобы помешать этому делу. Когда он прибыл в место под названием Ладенбург734 неподалеку от Вормса, то тяжело заболел и много дней пролежал в постели, дав своим врагам немалую надежду на то, что эту ожесточенную смуту можно будет окончить без пролития крови. Но король, едва полностью выздоровев, поспешил в Вормс.
Там он был с большой помпой принят в городе его жителями, которые незадолго до этого, желая еще больше подчеркнуть свое к нему расположение, прогнали из города рыцарей епископа735, пытавшихся помешать въезду короля, а самого епископа непременно схватили бы и в оковах передали королю, если бы тот не покинул город, своевременно сбежав. Итак, жители вышли навстречу королю в полном вооружении, но не для совершения насилия, а чтобы тот, увидев их многочисленность, блеск оружия и большое количество готовых к бою юношей, понял в своей нужде, сколько надежд он должен на них возлагать. Они охотно обещали ему свою поддержку, принесли клятву, выделили, каждый по мере своих сил, средства для ведения войны и подтвердили, что, пока живы, будут преданно сражаться за его честь. Так король овладел сильно укрепленным городом, который в последующем стал его резиденцией, опорой трона и, когда его дело было окончательно проиграно, надежнейшим убежищем, потому что являлся городом многолюдным, неприступным благодаря крепости своих стен, чрезвычайно богатым вследствие плодородия окрестных земель и в изобилии снабженным всеми средствами, какие обычно используют на войне.
Далее те, которые были призваны архиепископом Майнцским на переговоры в Майнц, услышав, что король уже здесь, были поражены страхом и в большинстве своем отказались туда идти. Немногие прибывшие не рискнули принимать решение по поводу столь важных дел без совещания с другими князьями и ушли, так ничего и не решив. Король, отправив к ним послов, многочисленными просьбами едва вырвал у них согласие встретиться с ним в Оппенгейме736 для дружеской беседы. Когда они прибыли, — после того как обе стороны из-за взаимных подозрений обменялись заложниками, — король, пав им в ноги, смиренно умолял, чтоб они, помня о справедливом судье Боге, помня о клятве, которой они связали себя с ним перед лицом Бога, сохранили ему верность в несчастьях. Если он прежде в чем-то и погрешил, пусть они извинят это молодостью и склонным к ошибкам возрастом; в дальнейшем он, исправленный несчастьем и укрепленный зрелостью лет и чувств, отринет всё младенческое737 и все свои мысли и чувства направит на то, что приличествует доблести, чести и королевскому достоинству, короче говоря, на то, что подобает мужчине. Однако те ответили на это, что он напрасно требует от них верности, которую сам не соблюдает ни в отношении Бога, ни в отношении людей; они сомневаются в отношении него только в одном, на войне или в мире, друзьям или врагам он более враждебен и внушает больше подозрений. Ведь всего несколько дней назад, когда они находились в Вюрцбурге и вели переговоры о его благе, он тайно готовил палачей и их убийство. Если же он возражает против этого и считает, что его лживо обвиняют в этом преступлении по наущении некоторых людей, пусть позволит Удальрику фон Годесхайму, как тот заявил о себе, вступить в поединок с Регингером, чтобы в случае, если тот победит, вновь без всяких препятствий обрести в их лице верных и преданных слуг. Король охотно принял это условие и постановил, чтобы в определенный день, после восьмого дня Богоявления, они вступили в поединок неподалеку от Майнца, на рейнском острове под названием Марова738, и доверили разрешение конфликта между обеими сторонами справедливому суду Божьему.