Со стороны угрюмого пятиэтажного здания, в котором не светилось ни одно окно, донёсся шорох, словно кто-то стучит по осыпающейся штукатурке. Паша с опаской обернулся, увидел на фасаде чёрные блики, испугался и…
Омерзительный звон будильника раздался как гром среди ясного неба. Павел очутился в собственной постели. В комнате стоял полумрак, однако за окном уже вовсю разливалось утреннее солнышко. Просто плотные гардины не давали золотым лучам проникнуть внутрь.
— Пашкин, ты встаёшь? — раздался в коридоре мамин голос.
Это было уже необычно, поскольку в последние годы ей редко удавалось будить сына и собирать его на учёбу: либо он поднимался раньше, до восхода, чтобы тайком умчаться для поклонения дьяволу, либо сама Элина Евгеньевна отсутствовала дома, увлечённая обустройством личной жизни. Нынешнего её ухажёра звали Кирилл Константинович. Как она смогла откопать этого питерского бизнесмена, Павлу приходилось лишь догадываться. Вроде они были давно знакомы, ещё со времён, когда отец жил вместе с ними. А теперь, когда папа бросил семью, друг семьи стал любовником. А может, он и раньше ухлестывал за мамой? Смех да и только!..
Оторвав тяжёлую голову от подушки, Володарёв принялся вспоминать события прошлой ночи. Наверное, весь этот ужас явился к нему во сне, а в действительности ничего экстраординарного не произошло и декан по-прежнему жив. Ну и приснится же такой бред на хмельную голову!
— Мальчик мой, ты опять не выспался, — констатировала женщина при виде опухшего лица сына. — Сколько можно себя истязать? Вчера ты совсем себя загонял: убежал куда-то ни свет ни заря, потом весь день на ногах, а вечером ещё и посиделки в кабаке. Спать четыре часа в сутки — это неправильно!..
— Один наш препод утверждает, что спать вообще вредно, — зевая и потягиваясь, сообщил Паша и опустился на табуретку в ожидании крепкого кофе, который единственный мог взбодрить его.
— Глупость какая, — ворчала Элина Евгеньевна, выставляя на стол ёмкости с джемом, сметаной, корзинку с печеньем и тарелку с горой бутербродов. — Тебе тут один психопат всё названивает, надоел, пришлось даже телефон на ночь отключить.
— Что ему нужно?
— Он не говорит. Дайте Володаря и всё тут. Фу, даже по имени назвать не могут. Между прочим, мой Кирилл тоже хотел тебя вчера видеть, велел, чтобы ты к нему днём в офис забежал, желательно после обеда.
— В честь чего бы это? — напрягся парень, и вся его сонливость мигом улетучилась.
— Не знаю, в последнее время все от меня что-то скрывают: и друзья твои, и Кирилл вот уже, — пожала плечами мать и села напротив. — Полагаю, разговор будет по поводу нашей свадьбы…
Она выжидательно смолкла, косясь на Пашу, и, не дождавшись от него никакой реакции, продолжила:
— К нему, кстати, приезжают дети, Симона и Валентин. Я их видела пару раз в Питере, довольно милые ребята. Тебе не мешало бы с ними познакомиться, учитывая, что…
— Со своей новой семьёй, пожалуйста, общайся сама, — отвесил Володарёв твёрдую фразу и залпом выпил не слишком-то горячий кофе. — Не надо меня во всё это втягивать. Ты прекрасно знаешь, что я никого из них видеть не хочу.
— Но Павлик… — попробовала женщина образумить сына, однако из зала донеслась телефонная трель.
— Это меня, — вскочил парень с табуретки и скрылся в недрах квартиры.
— Но к Кириллу всё равно зайди! — напомнила Элина Евгеньевна и, как ни в чём не бывало, стала потягивать сладкий чай.
Неведомый тип, прозванной маменькой из-за своей назойливости «психопатом», разрывал обычно молчавший по утрам телефон.
— Володарь, ну наконец-то! Куда ты запропастился??? Тут такое творится! — сходу заявил дрожащим голосом Артур Берсеньев, и Павел окончательно разочаровался в новом дне.
— Кажется, я просил тебя не названивать мне по этому номеру?! — прошипел он, готовый раздавить трубку. — Я не могу сейчас говорить, я тороплюсь на занятия…
— Погоди, Володарь, не до занятий, — потребовал глава придурковатых сатанистов. — Ночью на нас была облава, менты появились прямо во время ритуала. Мы вечерком, как только тучи над городом начали сгущаться, собрались с моими и Кузнецкими, решили по-нормальному мессу отслужить. Архат раздобыл отказного больного младенца, девочки принесли чёрные свечи из настоящего человеческого жира…
— Артур, верится с трудом, что вы на такое отважились, — усмехнулся Паша, попутно натягивая на ноги влажные от дождя джинсы и злясь от этого ещё сильнее. — Быстрее давай говори.