— Все недоношенные младенцы так выглядят, — успокаивал ее доктор. — Но пройдет всего несколько недель, и он станет крепышом. Совсем как маленький… Джек. — Он открыл круглое отверстие в стенке инкубатора. — Ну же, погладьте его.
— Погладить? Как собаку?
Доктор Андерберг посмотрел на Мэри удивленно.
— Ему нужна ваша ласка, Мэри. Ради вашего тепла он будет бороться за жизнь.
Мэри тронула крохотное существо указательным пальцем. Было видно, как вздымаются и опускаются хрупкие ребрышки, и Мэри вздрогнула при мысли, что ее тело породило заморыша, в котором еле теплится жизнь.
Уолтер Бойд, муж Мэри, живший с ней врозь, слушал крикетный матч по Би-би-си. Австралийцы громили англичан. Уолтер помнил все результаты международных игр за последние пятнадцать лет. Имена игроков не держались в голове, зато цифры служили утешением — телефонные номера, банковские счета, шесть последних квитанций за свет, он твердил их наизусть, чтобы успокоить нервы. Когда затрещал телефон, Уолтер выждал пять звонков, прежде чем ответить.
— Думаю, тебе интересно будет узнать: я родила от тебя ребенка, — раздался в трубке знакомый голос.
Уолтер от неожиданности выронил страничку из «Санди мейл» со сводкой погоды. Подался вперед, сжимая трубку, — и начал строгим голосом, каким обычно говорил с незнакомыми:
— Кто это?
— Мэри. Я звоню из Солсбери.
— Мэри?
— Да, Мэри. Твоя жена.
Связь прервалась, но Уолтер прижимал трубку к уху, будто надеясь, что телефонная компания разъяснит ему, в чем дело. Ничего не услышав, он стал считать полоски на манжете рубашки, и сквозь шум радио его неотвязно преследовали слова:
«Я родила от тебя ребенка».
— Скоро тебя выпишут? — спросила Джулию мать, Роза Дюссо, бывшая Роза Клер, в прошлом Роза Франк, в девичестве Роза Уиллоуби.
Нет, ужиться с Розой было нетрудно — ей просто быстро наскучивали мужья. Изящная, утонченная, полная достоинства, она пленяла с первого взгляда, с легкостью покоряла мужчин. Выйдя замуж, она меняла гардероб и прическу супруга, прививала ему новые привычки, открывала дорогу в престижные клубы, направляла в нужное русло карьеру. Сделав дело, мысленно умывала руки и устремлялась в другом направлении, готовая на очередные подвиги.
— Завтра утром, — ответила Джулия.
— Слава тебе господи. — Роза недовольно оглядела унылую палату. Если бы она не перевоспитывала мужчин, то вполне могла бы заняться реставрацией старинных зданий. — И бедная козявка до сих пор без имени? — Она взглянула на малыша, спавшего у Джулии на коленях.
— Он не козявка, мама, — возмутилась Джулия. — Он человек.
— Без имени — козявка, — ответила Роза. — И что у тебя за доктор? Ему бы нормальный костюм, хорошую стрижку и приличные туфли!
Джулия обратилась за поддержкой к Говарду — тяжело отражать словесные атаки матери в одиночку.
— Доктор Андерберг заведует родильным отделением, — объяснил Говард. — Медицинским властям страны есть чему у него поучиться.
— Правда, Говард? Замечательно!
Роза просияла. Говард всегда действовал на нее благотворно. Джулии в трепете Розы перед зятем чудилось что-то неприятное, хищное.
Скрипнула дверь: старшая медсестра Причард зашла объявить, что часы посещений окончены, но поразительное сходство Розы и Джулии остановило ее. Лишь молча указав на часы, она продолжила обход.
— Но как же быть с именем? — спохватилась Роза. — Вам подсказать? По-моему, Гарольд — замечательное…
Джулия вновь метнула на Говарда отчаянный взгляд.
— Имена у нас в запасе есть, — вставил Говард, — просто мы никак не придем к согласию. — И сразу понял свою оплошность: Джулия зажмурилась в ожидании новых упреков Розы.
— Джулия, — Роза улыбнулась, глянула на дочь с укоризной, — почему бы тебе хоть раз не уступить мужу?
— Зачем? — вспылила Джулия. — Ты же никогда не уступала!
— Ты устала, родная, — сказала Роза. — Ты всегда злишься, когда устанешь.
— Хочу домой, — прошептала Джулия, уткнувшись в плечо Говарду.
— Подумать только! — Говард сиял от радости, глядя на маленькое чудо — сынишку. — Завтра мы едем домой — всей семьей!
Уолтер Бойд спешить не любил. Они с Мэри проработали в универмаге не один год — он в бухгалтерии, она в отделе нижнего белья и украшений, — прежде чем он начал за ней ухаживать. Мэри же отличалась решительностью и прямотой — уселась, скрестив ноги, прямо на его письменный стол, возле бутерброда с ливерной колбасой, и Уолтер вынужден был представиться, чтобы не остаться без завтрака. Следующей весной, когда Мэри объявила, что беременна, Уолтер удивился лишь через день.