Джулия вздрогнула, но заставила себя вежливо улыбнуться. Мэри прикрыла рот рукой, как школьница.
— Скорей бы домой. Вы тоже, наверное, ждете не дождетесь, — обронила Джулия.
Мэри кивнула, сглотнула.
— Нельзя ли, — начала она, — покормить его еще разок до вашего отъезда?
Джулия хотела отказать, но взяла себя в руки.
— Я поговорю с врачом, — уклончиво ответила она, подозревая, что гостья может обидеться.
Мэри собралась уходить, на прощанье пожала Джулии руку. Джулия заметила, что ногти у Мэри обкусаны в кровь, а губы дрожат.
— Палата триста три, — сказала нараспев Мэри и на цыпочках вышла за дверь.
Спустя два часа на горизонте догорало солнце. Уолтер поставил машину под одиноким молочаем. Капля ядовитого сока сползла по стеклу. Когда Уолтер заснул, дорогу перешло стадо жирафов; ступая на длинных ногах, как на ходулях, по нагретому асфальту, они грациозно пригибали головы, чтобы не задеть телеграфные провода.
Снилось ему, что он и Мэри в райском саду. Огромные белые птицы с изящно изогнутыми клювами кричат в зарослях, а они с Мэри идут по извилистой тропке. С обеих сторон тропинки растут деревья, подстриженные в форме фламинго.
— Я беременна, — сказала Мэри.
Сон стал похож на явь: она и в самом деле призналась ему в саду.
— Откуда? — изумился Уолтер.
— Трахались по три раза на дню — вот откуда. — Мэри улыбнулась задорно, по-девчоночьи. В этом вся Мэри: тридцать шесть лет, а разговаривает, как проститутка.
— Что же теперь делать? — спросил Уолтер, хотя ответ знал. Порядочные люди в таком случае женятся.
— Но ты меня любишь?
— Наверное. Пожалуй. Отчего ж не любить?
Мэри, вскрикнув, бросилась ему на шею. И вот они, муж и жена, гуляют по кейптаунскому парку: Уолтер в соломенной шляпе, пиджаке и галстуке, Мэри подставляет солнцу колечко с сапфиром, пуская зайчики в суровое бронзовое лицо бурского героя, окаменевшего посреди бассейна с золотыми рыбками, меж четырех фонтанов. Тротуар раскален. Мэри, скинув сандалии, прыгает в бассейн, под фонтан, белое льняное платье липнет к телу. Мэри кривляется под струями воды, визжит и отплевывается, трясет мокрыми волосами, вышагивает важно, как герцогиня, — смешная, мокрая до нитки, с блестящим на солнце животом.
Уолтер застыл у бортика неподвижно, как статуя бурского героя.
— Иди сюда, Уолтер! Плюнь на все и прыгай! — крикнула Мэри.
Уолтер смотрел на беременную жену: что возьмет верх — его самообладание или ее озорство? Наконец, решив, что Мэри — его спасение, лекарство от скуки, он скинул туфли и, подбросив в воздух шляпу и пиджак, влез в бассейн. Мэри — его освободительница. Возблагодарив судьбу, он заключил жену в объятия.
Старички и старушки на скамейках брезгливо морщились при виде столь вопиющего хулиганства в общественном саду. Досталось от этих дурачеств и бронзовому буру: соломенная шляпа Уолтера ухарски сидела у него на голове. Уолтер хохотал до слез, а Мэри корчила рожи нахмуренной пожилой даме.
Он свободен и влюблен в Мэри! Благослови Бог ее проказы и острый язычок!
— Уолтер! — раздался вдруг крик Мэри.
Уолтер обернулся. На платье Мэри, между ног, расплылось алое пятно.
Вопль резал уши. Уолтер проснулся.
Сквозь ветровое стекло на него пронзительно кричал марабу. Уолтер дернулся в кресле и завел мотор. Птица как ни в чем не бывало лениво расправила широкие крылья и не спеша спрыгнула на землю. Уолтер, заядлый охотник на импал и зебр, знал: стоит уложить зверя, первыми слетятся марабу и грифы.
Когда машина рванула с места, Уолтеру подумалось: не учуял ли марабу кровь в его сне?
Мэри Бойд металась на постели. Зря она позвонила Уолтеру: Уолтер о ней и думать забыл. Она подарила ему себя без остатка, а он ее отверг. Когда они в последний раз любили друг друга, Мэри чутьем угадала, что он лишь прощается с ней.
— Обойдусь без тебя! — сказала вслух Мэри. — У меня есть Джеки!
Тем временем, на рассвете, Уолтер подъезжал к больнице, раздумывая, как найти жену и ребенка. Табличка гласила: «Часы посещений с 9:00 до 15:00». Уолтер сосчитал минуты, перевел в секунды и, чтобы скоротать время, решил прогуляться среди рододендронов.
Шесть утра. Джулия привыкла, что медсестры снуют туда-сюда, поскрипывая тапочками, и удивилась, что на этот раз сестра зашла в палату бесшумно.
— Что случилось? — спросила Джулия в полудреме.
— Я только сменю подгузник, — шепнула сестра, беря на руки запеленатого младенца.
Прислушиваясь к ее шагам, Джулия пыталась вспомнить, где она раньше видела эту глупую улыбку.