Вовка закашлялась и обхватила себя руками. Темный район, весь какой-то измаранный, пересыпанный черной взвесью, провонявший гарью. Зато уж квартиры здесь, наверное, дешевые…
Она подскочила к дамочке с коляской:
– Простите, пожалуйста, вы не подскажете, где тут улица Масловицкого?
Женщина глянула так странно, будто Вовка спросила что-то непристойное, и пожала плечами. Ребенок в коляске закряхтел, затормошил пеленки (и почему они серые, будто перемазанные гарью?), и женщина склонилась над ним, тут же позабыв о Вовке.
Она решила остановить мужчину под черным зонтом, но он шарахнулся в сторону, не успела Вовка и рта раскрыть. Женщина с увесистыми пакетами даже слушать не стала: опустила голову и засеменила себе сквозь морось дальше.
Вовка пробежала мимо цирковой афишки («Трехголовое чудище, только у нас!»), обогнула витрину с сухоцветами (и кто их покупает, эти мертвые цветы?) и заметила пацана в наушниках. Ждать, пока он отвернется, не стала. Сразу накинулась:
– Ты не знаешь случайно, где тут улица Маслова?
Мальчишка стянул край наушника:
– А?
– Маслова, говорю, улица. Не знаешь, где это?
– Маслищенко есть. И Маслюковича. Вам кто нужен?
У Вовки голова кругом пошла. Откуда ей знать-то! Запомнила про масло – и хватит…
– Давай обоих, – попросила она.
– Ну ок, – пожал плечами пацан. – Маслищенко вон там, через перекресток, а Маслюкович – это вон туда и сразу налево.
Натягивая рукава кофточки на кулаки, Вовка побежала вперед, через дождевую мглу. Сгустились сумерки, будто день завершился раньше положенного, а вот вечер все никак не наступал. Фонари еще не зажигали, но даже противоположную сторону улицы рассмотреть теперь было трудновато.
Улица Маслищенко оказалась узким проездом на пять домов. Оканчивалась она пустырем, и Вовка отругала себя за то, что не спросила сразу про дом шестьдесят шесть. Номерные таблички, правда, показывали неизвестно что: дом два соседствовал с девятым, а три – с двенадцатым.
Продрогшая насквозь, Вовка вернулась обратно. Улица Маслюковича выпрыгнула из-за угла в великолепии огней: с ресторанчиками соседствовали магазины одежды, электроники и подарков, туда-обратно сновали автомобили, мигали светофоры, а конец дороги терялся в разноцветной мгле. Улица Маслюковича Вовке понравилась куда больше.
Вот только дома шестьдесят шесть она так и не нашла. Пробежала сначала по четной стороне, а потом – для верности – и по нечетной. После шестьдесят четвертого шел сразу шестьдесят восьмой, и дворы у обоих были непроходные, так что вряд ли где-то позади прятался еще один дом, несправедливо выдавленный с проспекта.
Вовка все же набралась храбрости и задала вопрос постовому полицейскому на перекрестке, но он только свел тяжелые брови.
– Болтать не положено, – отрезал он.
Вовка отступила, испугавшись, что полицейский заподозрит ее в какой-нибудь афере: а ну как отвлекает его, пока подельники залезают прямо под носом в ювелирный? Пришлось вернуться на темную, неасфальтированную улочку Маслищенко. За что же этого неведомого Маслищенко одарили такой честью – назвали его именем занюханную дыру на краю города?..
Дом шестьдесят шесть Вовка, к немалому своему удивлению, отыскала по соседству с седьмым. И кто определял эту безумную нумерацию и вешал таблички?..
Подъезд у дома был один-единственный. Под гнутым козырьком болталась, разгоняя ранние сумерки, желтая лампа. На табличке с номерами квартир цифры начинались со ста и заканчивались тысячей, и никаких тебе простеньких «шесть» или «восемь». Домофона Вовка не обнаружила, так что просто толкнула дверь и решила, что с квартирами разберется на месте.
Лифта в подъезде не было, а лесенка вилась узкая, деревянная и выглядывала на улицу витражами. Фонарный свет снаружи причудливо струился зелеными лужицами на половицы.
Квартир оказалось всего ничего: по две на этаж. Вовка решила звонить в каждую – а что поделаешь?
В первой не открыли, во второй тоже. Взбежав по скрипучим ступенькам на следующий этаж, Вовка подумала, что таких удивительных домов она и видеть-то никогда не видела. Вроде городской, а весь какой-то не такой: и дерево тут, и витражи, и полная тьма на площадках, как будто электричество нужно только на крыльце.
В третьей квартире, наконец, открыли, и на Вовку поверх цепочки воззрилась грузная дама. Из квартирной щели веяло сушеными грибами, и Вовка невольно скривилась.
– М-да-да? – степенно и не особо дружелюбно спросила дама.