Я нашёл зал, где была лестница на второй этаж, выход к парадному крыльцу, дверь в подвал и много других загадочных дверей. И много-много сверкающих нитей. Солнечный свет лился сквозь большие витражи на фасадной стене, но я знал, что нити светятся сами по себе, что в них скрывается сила этого дома. И я осторожно проникал туда и сюда, и каждый раз мне удавалось найти что-либо. Тем более, что каждые новые поиски я теперь начинал не с комнаты, как ещё недавно. Я был в большом зале, я наконец-то чувствовал себя хозяином этого дома.
Я поднял голову — звонкий голосок ворвался в кабинет: Пойдём гулять! На улице солнышко! Я отвечаю: Привет, Зинка, я сейчас не могу, мне надо поработать с бумагами, — а она: Но ты же спишь на них! — Да, у меня много работы, вот я и уснул. Я улыбаюсь устало: Попроси, пожалуйста, маму погулять с тобой, завтра я заберу тебя из школы, и мы прогуляемся до дома, — и мгновенно в ответ: Ну-у-у, в прошлый раз, когда ты меня забирал, ты всю дорогу был рассеянный и не слушал, что я тебе рассказывала; мама говорит, что ты всё делаешь на автомате, а я ей говорю, что ты всё время спишь! Она смеётся!
Если взялся за дело, то бросать никак нельзя, а то никогда не достигнешь цели. Но когда она будет в руках, то можно воспользоваться освободившимся временем. Цель моя значительна, зато и в распоряжении у меня останется всё время. Я поднимался наверх: здесь всё очень солидно обставлено, здесь немного вещей, но они дорогие и внушительные. Тут приятно находится, но я чувствую, что это тоже не приведёт меня к главному, искать надо глубже. Направляясь к мощной дубовой двери на нижний этаж, я бросаю взгляд в коридор к детской. Здесь мало света, но я различаю, что дверь в детскую осталась открыта. Хотелось бы взглянуть на неё одним глазком, на рисунки на стенах… но там, должно быть, всё уже выцвело, да и рисковать временем, пролазить через лишние нити, не стоит.
Становится сложнее, появились новые нити, которые труднее обойти. Багрового цвета, здесь в подвале их особенно плохо видно; искры с них не разлетаются, а только плавно осыпаются. Здесь тоже есть длинный коридор, много комнат, но я уже давно не заглядываю во все подряд. Я чувствую, что нужная где-то рядом. Воздух дрожит, как будто сам готов вот-вот зазвенеть. И звон раздаётся, когда я неосторожно задеваю одну из багровых нитей.
Здесь много народа, мы на лужайке, как перед тем домом. Рядом кованая решётка. Только в моём доме никогда не было людей, в детстве меня это удивляло. Здесь всё очень солидно, все строго одеты и внимательно слушают, что говорит одна девушка. Она похожа на мою дочь. За ней начинает говорить кто-то другой, потом следующий, и я понимаю, что они говорят о моей жене. Мы все молчаливо выслушиваем каждого. Потом я на негнущихся ногах делаю несколько шагов, наклоняюсь и вижу свою руку как будто чужую: эта сухая, жилистая рука протягивается, берёт горсть земли и бросает в яму передо мной.
Я немного не успел, наверное. Но уже рядом с целью. Вот-вот я зайду в эту комнату с лампой и найду золотой колокольчик. Я доберусь до него и возьму так, чтобы он не смог зазвонить. И тогда у меня впереди будет всё время, целая вечность.