Наконец слуги самым идеальным образом вымыли, надушили и привели Гарлета в порядок. Фанчо принес ему новую одежду и помог надеть ее. Но Гарлет по-прежнему выглядел таким же неграциозным и униженным, как взъерошенный цыпленок. Неожиданно Джейро пришла в голову странная мысль, стоило женщине Ратиго схватить не один, а другой сверток — и сейчас так стоять мог бы он сам. Улыбка пропала с его лица.
На Гарлета надели синие брюки, рубашку в синюю полоску, жилет и мягкие кожаные полуботинки.
— Все подходит? — осведомился Фанчо.
— По-моему, да, — ответил Джейро. — Вы славно потрудились, как ты считаешь, Гарлет?
— Ботинки плохие, — буркнул Гарлет.
— Зато смотрятся на тебе отлично. Скоро привыкнешь.
Но Гарлет, видимо, так не считал и с подозрением ощупывал новые одежды, не выказывая ни удивления, ни, тем более, радости. «Вероятно, для бедняги все новое — вопрос очень сомнительной ценности», — подумал Джейро и еще раз сравнил брата с собой. В целом, чертами лица и фигурой они действительно были похожи, хотя Гарлет и сильно горбился, так что его плечи казались тощими и узкими, руки согнуты в локтях, пальцы сжаты в кулаки, кожа бледная, на лице отчетливо проступают кости. Сердце у Джейро сжалось, и он постарался как можно приветливей одобрить брата:
— Вот, совсем другой человек! Просто удивительная разница! А ты сам чувствуешь это?
— Не знаю, не думал, — отрезал Гарлет.
— Хочешь посмотреться в зеркало?
— Что такое «зеркало»?
— Стекло, которое отражает твой образ. В зеркале ты видишь себя, как видишь других людей.
— Это неправильно. Гричкин посадил меня в воду и отрезал волосы, потом напялил эти тряпки. Пусть люди лучше смотрят на гричкина, ведь это он сделал такое со мной!
— Но нам интересен не гричкин, а ты! — Гарлет снова издал тот самый сардонический режущий звук. — Ну, как насчет зеркала? Хочешь увидеть себя?
— Может, мне не понравится то, что я увижу.
— Да, так бывает со всеми, — ответил Джейро, но все же подвел брата к зеркалу. — Ну, смотри.
Какое-то время Гарлет тупо смотрел на свое отражение, потом отвернулся.
— Ну, как?
— То, чего я и боялся — похож на тебя.
Джейро не нашелся, что ответить, и отвел Гарлета в гостиную, где собрались все остальные. У дверей Гарлет вдруг остановился. Все встали, чтобы поприветствовать его, но он, открыв рот, лишь переводил взгляд с одного лица на другое. Наконец несчастный как-то сжался и уже совсем собрался убежать обратно, но Джейро взял его за руку.
— Вот мой брат Гарлет! — громко объявил он, выйдя с юношей на середину комнаты. — Как всем известно, он долго и безвинно страдал, но все-таки выжил и даже не потерял своего человеческого достоинства — за что я безмерно его уважаю. Теперь для него началась новая жизнь, и, я надеюсь, скоро он окончательно забудет прошлое. Вас я пока представлять ему не буду, поскольку это еще рано.
К ним подошел Майхак.
— Вот два моих сына, и я счастлив, что мы снова вместе. Вы видите, как они похожи. Худобу и бледность Гарлета скоро исправят хорошее питание и солнце. Мы с Джейро научим его тысяче полезных вещей, и Скёрл, без сомнения, нам поможет. Но торопиться мы не станем. Мы останемся в Роумарте до тех пор, пока не убедимся, что Азрубал получил по заслугам. Должен сказать еще и то, что деньги, конфискованные у Азрубала, отныне принадлежат всем роумам, и теперь каждый из вас может при желании купить себе билет на комфортабельный корабль, и как следует узнать Сферу Гаеана. Больше нет причин ограничивать свое пространство только задворками Лампы Ночи.
Затем, взяв сына за руку, Майхак отвел его на диван, где Гарлет с опасением сел на мягкие подушки. Фанчо немедленно поднес ему бокал освежающего розового напитка. Юноша удивленно обвел глазами присутствующих, не понимая, что с этим делать.
— Пей, не бойся, — улыбнулся Адриан. — Это всего лишь коктейль под названием «Сказочная роса», он располагает к сердечности и создает творческое настроение.
Гарлет поднес бокал к носу, понюхал и отвел руку.
— Попробуй! — настаивал Майхак. — Тебе обязательно понравится!
— А если не попробую?
— Не хочешь, не пробуй.
— Я подумаю, — пообещал юноша.
Прошел час, Гарлет говорил мало, несмотря на постоянные обращения к нему. Спрашивали его мягко, осторожно, но он неизменно отвечал лишь одним-двумя словами. Скоро подали легкий ужин.