– Мама, да какой пожар? Не волнуйся ты так! – я пыталась успокоить ее не столько словами, сколько мягкой, примирительной интонацией. – Что такого страшного случилось? Ну, зажгла я лампу и почти сразу погасила… ты же видишь…
– Это счастье, что не начался пожар! Этой лампой бог знает сколько лет не пользовались, она наверняка очень опасна! Ты знаешь, что такое техника безопасности?
– Но мама…
– Что – мама?
– Да в этой лампе и масла-то почти нет! Там чуть-чуть осталось от старых хозяев…
– Что?! То-то мне показалось, что этот запах… он какой-то странный! Может быть, ты жжешь в этой лампе коноплю или какую-нибудь другую наркотическую траву… может быть, она тебя одурманивает! Поэтому ты так странно себя ведешь!
– Мама, не говори ерунды!
– Вот, ты меня уже ни во что не ставишь! Я настаиваю, чтобы ты немедленно выкинула эту лампу! В конце концов, она вызывает у меня неприятные воспоминания… из-за нее мне пришлось отдать Ольге духи… духи, которые… – мама замолчала и раздраженно махнула рукой.
Говорила ведь я уже, что с моей мамой спорить себе дороже, даже если она в спокойном состоянии, а уж если как сейчас, то лучше помалкивать и соглашаться со всем заранее.
– Хорошо, мама, я ее выкину, – я быстро закивала головой. – Только завтра, ладно? Не хочешь же ты, чтобы я поздно ночью тащилась на помойку!
С этими словами я взяла лампу и запихнула под свой диван.
– Ладно, завтра! – неожиданно легко согласилась мама и покинула наконец мою комнату.
Дородная цыганка в пестрой шали шла по улице, цепким взглядом оценивая прохожих. Вдруг дверца стоящей у тротуара машины приоткрылась, и оттуда донесся озабоченный голос:
– Эй, женщина, не погадаешь мне? У меня сделка серьезная намечается, так вот нужно бы узнать, все ли будет в порядке…
Цыганка сверкнула золотым зубом, наклонилась.
Из машины высунулась худая жилистая рука.
Цыганка ухватила эту руку и привычно начала:
– Все тебе скажу, все тебе поведаю, ничего не утаю, только сперва позолоти мне руку…
– За этим дело не станет!
Цыганка пригляделась к руке и вдруг вздрогнула, попятилась:
– Это ты?
– Я, я! – донесся из машины насмешливый голос, и в то же время жилистая рука извернулась и схватила цыганку за запястье. – Садись ко мне, Зара, поговорим!
– Я к тебе ни за что не сяду! – вскрикнула цыганка и попыталась вырвать руку, но человек в машине держал ее крепко, как железными клещами.
– Садись, я тебе сказал! – повторил он и втащил Зару в машину.
В машине сидел мужчина непонятного возраста. Ему могло быть как сорок лет, так и семьдесят. Худой, с костистым лицом и коротко стриженными, совершенно белыми волосами. Но самым странным, самым пугающим в его облике были глаза. Глубоко посаженные, они были совершенно белыми, лишенными зрачков. В то же время незнакомец не выглядел слепым, напротив, казалось, что его белые глаза видят все очень четко и ясно.
– Надень очки! – взмолилась цыганка. – Не могу твои глаза видеть! Мороз по коже!
– Никто не может! У всех мороз! – белоглазый удовлетворенно ухмыльнулся, однако все же надел черные очки.
Зара немного расслабилась.
Белоглазый склонился к ней и проговорил:
– Ты меня обманула. Ты сказала, что не знаешь, где она, а она была у тебя.
– Обманула, не обманула! – фыркнула цыганка. – Как мне было велено, так я и сказала! Ты не зарывайся! Не тебе решать, как дело повернется! Есть силы над тобой!
– И над тобой, Зара.
– И надо мной, конечно.
– Ладно, что ты меня обманула – это дело прошлое, проехали. А вот зачем ты отдала ее какой-то случайной женщине?
– А ты откуда знаешь?
– Звезды сказали.
– С каких это пор звезды с тобой разговаривают?
– А вот это тебя не касается! Говори, зачем отдала?
– Раз отдала – значит, надо было! Значит, звезды так велели! Значит, она не случайная! Сказано тебе – не нам решать!
– Ну уж нет! Раз ты ее отдала – ты ее мне и вернешь! Возьмешь у той девицы и принесешь мне!
С этими словами мужчина снова снял очки, уставился на цыганку страшными белыми глазами и зашипел:
– Вернеш-шь… вернеш-шь…
– Нет… не будет этого… – Зара попыталась вырваться, но Белоглазый крепко сжимал ее руку.
– Не будет этого… – повторила цыганка.
– А вот мы посмотрим…
Вдруг рядом прозвучал тоненький детский голосок:
– Дяденька, дай копеечку!
Белоглазый обернулся на этот голос.