В Патерике утверждается, что во имя любви к ближнему должно понести «всяк зол глагол», как и во имя любви к Богу. — Когда в сороковых годах девятнадцатого столетия появилась в России тенденция споить народ водкой, иеромонах Порфирий († l868) смело и даже резко выступил против откупной системы как гибельного для многих зла. За это выступление, якобы не входящее в его обязанности, отец Порфирий был по приказанию императора Николая 1 сослан на Валаам, где много перенёс испытаний, но не отказался от забот о ближнем. Как только явилась возможность, он повторил свою просьбу перед новым монархом — Александром II — и с 1 января 1883 г. откупная продажа спиртных напитков была отменена (301-302)... Нередко подвергался неприятностям и иеросхимонах Макарий († 1864) за то, что своей любовью покрывал «немощи немощных братий» (249).
Покрывая любовью недостатки других, старец с той же любовью наставлял духовных чад — его учение исходило «из сердца» (248), было исполнено добрым чувством, лаской (413). Если кто в чём-либо провинялся, старец, «обыкновенно, без всякого гнева, а со скорбью и сожалением говорил: «Ишь ты какой! Разве можно так делать?» (413). При этом, естественно, не было никакого лицеприятия или пристрастия. Ко всем людям — «любых убеждений» — старец был открыт. Во всяком человеке он видел, прежде всего, «его бессмертную душу и старался привести её к Богу» (649). Схимонах Архипп, увидев одного пожилого человека в сюртуке и накрахмаленной рубашке, невзирая на то, что последний был благодетелем обители, без всякого лицеприятия велел ему: «Сюртук замени длинной свиткой и подпояшься поясом, рубашку носи простую. К чему тебе наряжаться: ты старик, тебе надо к смерти готовиться» (460)... Пришедшим двум господам, служившим на видных местах, он же беспристрастно сказал: «Вы пришли ко мне получить наставление — слушайте: занимаете вы хорошие места, для других должны служить примером, чтобы вами не соблазнялись, а вы как живёте? Вот ты уже старик, а что делаешь? Не думайте, что всё так пройдёт; Господь взыщет за всё. Будьте справедливы, не обижайте никого, избегайте всяких греховных пожеланий» (461). А некоему, нежившему своё тело, подвижник заметил: «Ты гладкий, а вот сегодня-завтра смерть, и тогда всё пропадёт» (461). Даже приехавшего из другой обители священноинока старец строго вопрошал: «Ты отчего живёшь без руководителя? Отчего редко в церковь ходишь? Почему так и сяк живёшь?» (461). И Патерик продолжает: «Всю жизнь посетителя видел старец. Почему не имел руководителя и почему не ходил в церковь, священноинок дал ответ, но относительно своей жизни должен был сознать себя виновным и, видя в старце человека Божия, просил прощения. Отец Архипп дал ему спасительное наставление» (461).
Поистине, Глинская пустынь стала подлинной «духовной лечебницей для душ, истерзанных грехом, потерявших, или не нашедших смысл жизни, скорбящих и страждущих, ищущих вразумления, утешения, духовной поддержки, а также разрешения своих сомнений и недоумений» (585). Болящий, скорбящий, нуждающийся — каждый получал здесь требуемое. И не только здесь, а и в любом другом месте, где по тем или иным причинам оказывался Глинский старец. Об архимандрите Иннокентии, настоятеле пустыни (1862-1888), читаем: «С приездом отца Иннокентия в какой-либо ближайший уездный город, к дому, где он останавливался, съезжались экипажи, собирались многочисленные толпы народа (229).
Глинская обитель служила ближнему, оказывая ему не только духовную помощь, но и помощь материальную.
Христианское милосердие — это и заповедь Божия, неоднократно возвещённая человеку, и особое, заложенное Богом в нашу природу, чувство доброты к ближним, благожелательности к ним, сострадания, долготерпения, а к обидчикам — прощения. Игумен Авксентий († l857), раскрывая святоотеческое учение об этой весьма важной добродетели, говорил: «...если даже язычники, движимые естественным законом, проявляют милосердие к нуждающимся, то христианина тем более должно подвигнуть к этому не только родство естественное, так как все имеем одного праотца Адама, но и родство духовное, и более всего имя Христово. Если кто хочет, чтобы его любили, не обижали и помогали в земной жизни, то всё это он прежде пусть исполнит сам. Тогда ему непременно воздастся не только на земле во сто крат, но и на небе. В такой настроенности — вся христианская наука, и изучать эту науку христианин должен от младенчества и до конца жизни» (165).