– Я знаю, как тяжело тебе отказаться от твоей вражды. Но я хочу, чтобы ты сделал это, потому что я тебя прошу! Потому что я этого хочу!
«Это уже наглость!» – мелькнуло в голове у Ингиторы, и ее недоумение превратилось в возмущение. Самоуверенность тоже должна иметь разумные пределы!
Торвард молчал, глядя в лицо Хильде. Потом он вдруг перевел взгляд на Ингитору, потом посмотрел на кого-то у нее за спиной, и лицо его чуть-чуть изменилось. Ингитора быстро обернулась: позади нее стоял Вальгейр сын Вигмара, запыхавшийся, как будто бежал всю дорогу – как видно, кто-то догадался послать предупредить и квиттов о прибытии Бергвидовой сестры.
– Я надеюсь, судьба твоя, йомфру Хильда, будет все же не так печальна, как ты, быть может, опасаешься, – уже другим, более спокойным и мягким голосом проговорил Торвард. – Все идет к тому, что ты лишишься брата, но взамен получишь в мужья весьма достойного человека. Твой брат Бергвид мешал твоему браку с Вальгейром сыном Вигмара. Уже вскоре ничто не будет ему мешать.
Хильда наконец тоже увидела Вальгейра. В лице ее что-то дрогнуло, на нем отразилось замешательство, будто она была вовсе и не рада увидеть жениха. Хотя, казалось бы, именно сейчас его поддержка пришлась бы особенно кстати. – Так ты не хочешь исполнить мою просьбу? – тихо, уже без той пылкости, но с каким-то отчаянным спокойствием спросила Хильда, снова глядя на Торварда.
– Ты просишь невозможного.
– А было время, когда мои просьбы значили для тебя больше!
– Тогда ты хотела лишь того, что было в моих силах. Но для всех будет лучше, если мы не станем вспоминать о прошлом, – уже совсем мягко посоветовал Торвард.
Лицо Вальгейра, который наконец отдышался, как-то помертвело при этих словах. И при взгляде на него Ингитора тоже догадалась о том, о чем только они двое на этой луговине не знали.
– А если уж, как справедливо сказал Торвард конунг, примирение невозможно, то может статься, что йомфру Хильда все же не напрасно проделала этот долгий путь! – заговорил вдруг Вильбранд хёвдинг, который наблюдал за всем происходящим с большим любопытством.
Он выразился слишком замысловато, чтобы его сразу поняли, и к нему обратились десятки удивленных взглядов.
– Я имею в виду вот что! – с удовольствием пояснил он. – Здесь у Торварда конунга две тысячи войска, а у Бергвида хёвдинга никак не может быть больше пятисот человек, даже если они там в Конунгагорде спят на крышах. Исход битвы предрешен. Конечно, я знаю нрав Бергвида хёвдинга. Он умрет, как древний герой, и с удовольствием возьмет с собой в Валхаллу хоть пятьсот, хоть тысячу человек. Была бы ты в его доме, йомфру Хильда, он бы с радостью поджег этот дом вместе с дружиной и с тобой, чтобы прославиться своей смертью…
– И я горячо поддержала бы его! – воскликнула Хильда. – Я своими руками подожгла бы дом, если бы у нас не осталось другого выхода!
– Я не сомневаюсь в твоей доблести! – Вильбранд хёвдинг поклонился, и никто не понял, насмешкой был его поклон или искренней данью восхищения. – Но сомневаюсь, что у этого решения нашлось бы много сторонников – мы же все-таки не в саге! Все мы хотим, чтобы крови квиттов здесь пролилось поменьше. Да и фьяллей тоже, не думай, Торвард конунг, что смерть твоих воинов нас порадует. Исход предрешен, и в кровопролитии нет смысла. Я бы предложил вот что. Если бы твой брат Бергвид кон… Бергвид хёвдинг согласился встретиться на поединке с Торвардом конунгом – прости, что я сделал такое предложение раньше тебя, конунг, но в твоей доблести глупо было бы сомневаться! – то мы сберегли бы немало крови. Не погибнут те, кому не нужно погибать.
– А если мой брат Бергвид победит?
– Если его не одолеет даже Дракон Битвы в руках Торварда конунга, значит, он так угоден богам, что мы… Да мы ведь и не собирались посягать на его жизнь. Ведь мы связаны клятвой и все намерены ее соблюдать.
– Это отличная мысль! – одобрил Торвард. На лице его даже отразилось облегчение: на поединке возможности противников равны, а он в последнее время болезненно воспринимал упреки в неравенстве сил. – Я хочу только смерти Бергвида. Только он один должен погибнуть, и я буду только рад, если невинные люди из моей и даже из его дружины уцелеют.
– И ты, йомфру Хильда, можешь отправиться к нему с этим предложением! – добавил Халльмунд. – По-моему, конунг, раз уж она так хочет быть ходячей «мирной землей»…
Эйнар захохотал, вслед за ним и кое-кто вокруг усмехнулся.
– Ты согласна, йомфру? – спросил Торвард, прямо глядя на Хильду.
Она помедлила, потом кивнула.
– По справедливости, если это нужно для квиттов… – заговорила она и обвела глазами стоявших вокруг. Один раз, пять лет назад, она удивила всех этих сильных мужчин, потребовав себе во владение землю Острого мыса, право зваться хёвдингом наравне с ними и право для своего дома быть «мирной землей». – И тогда будет справедливо, если в случае победы моего брата Бергвида… вы снова признаете его конунгом квиттов!
По кругу людей у огня пробежал ропот.
– Пусть! – быстро выкрикнул Торвард, перекрывая шум. – Соглашайся, Вильбранд хёвдинг! Пообещайте ему это! Все равно этого не будет! Все равно я убью его, лиуга гвэд а баотгельтахт!
Когда йомфру Хильда, отказавшись принять их гостеприимство, гордо уехала со своими людьми в сопровождении Вальгейра к стану квиттов, Ингитора схватила Торварда за руку и потащила его к своему шатру. Свободной рукой он на ходу отмахивался от ярлов, которые пытались что-то еще ему говорить, но должны были смириться с тем, что у невесты тоже есть права на его внимание. Особенно когда сам конунг не против.
Войдя и бросив ковер, закрывавший вход, Ингитора повернулась к Торварду. Служанка Гленне уже приготовила ей постель и зажгла светильник, а сама, зевая, приподнималась со своей подстилки, намереваясь помочь госпоже – но увидела конунга и сделала вид, что ее, Гленне, тут нет.
– Ну, ладно, ладно! – Торвард с пониманием посмотрел на Ингитору и бросил свой плащ возле ее лежанки. – Я вполне понимаю твое справедливое негодование!
– Что это значит? – Ингитора проводила глазами Гленне, которая на всякий случай выбралась наружу, и снова посмотрела на него. А Торвард опустился на приготовленную для нее лежанку, повернулся на спину и развел руки.
– Ешь меня! Терзай! – с видом полной покорности судьбе приглашал он. – Ты была само самообладание все это время, теперь делай со мной что хочешь. Кричи – дружина все знает, никто не удивится. И никто не придет меня спасать.
– Так значит… Еще и дружина все знает… – Ингитора все никак не могла выговорить ту мысль, которая ее осенила, но казалась совершенно невероятной. От потрясения кровь прилила к лицу, стало жарко. – Ты что… Она…
«Он такой красавец! Просто как Фрейр! И шрам на лице не так уж его портит…» Богиня Фригг! Воодушевление Хильды тогда, на середине лета, казалось Ингиторе неуместным, но ей и в голову прийти не могло, что дело зашло так далеко! Она знала, что представления Хильды о дозволенном и недозволенном не те, что у нее самой, но что настолько!
– Ну, было один раз. Один раз, клянусь Фрейром! – Торвард приподнялся на локтях и посмотрел на нее с утомленно-покаянным видом, отвечая на все то, что легко читал в ее глазах. – Еще в прошлом году. Ну, из похода я был! – пояснил он, как будто это все проясняло. – Поход был удачный, я был очень веселый, довольный и всех любил! Но я ей ничего такого не обещал – чтобы вроде того, чтобы жениться или хотя бы впредь исполнять все ее безумные желания! Ничего не обещал! Она сама…