– В Эльвенэсе видела. Это «Волнокрылый». Вон у него штевень в синий цвет покрашен, и флюгер новый, позолоченный. Это новый корабль, Хеймир конунг для себя строил.
– Хеймир конунг… – Торвард снова перевел взгляд на приближающийся корабль.
Тот уже настолько приблизился, что можно было разглядеть людей на носу. И человека, который там стоял, выделяясь среди других высоким ростом, Ингитора не знала.
– Но я вижу-то не Хеймира! Я вижу-то другого! – вдруг заорал Торвард. Шагнув к морю, он снова вернулся к Ингиторе, схватил ее за плечи и затряс так бешено, что она вскрикнула. У нее мелькнула мысль, что он сошел с ума. – Я вижу-то… Это и есть наш Добрый Бальдр, ты понимаешь! Это весна наша пришла, ты понимаешь! Это единственный человек на свете, который может нам помочь!
Ингитора ничего не понимала; смысл слов с трудом до нее доходил, но, видя такую странную, такую дикую и отчаянную радость, она вдруг осознала, что его невозмутимое ожидание будущей войны было вовсе не таким невозмутимым, как он хотел показать.
А Торвард, оставив ее, вошел в воду и побрел через волны навстречу приближающемуся кораблю.
– Хельги ярл! – кричал он, размахивая обеими руками над головой. – Хельги ярл! Греби сюда! Ты мне так нужен! Ты просто не представляешь, как ты мне нужен!
Корабль был уже у самого берега; тот, к кому Торвард обращался, спрыгнул с борта, и Торвард, по пояс в воде, с размаху ударил его по плечу, потом обнял, потом отпихнул от себя и затряс, держа за плечи и не переставая что-то кричать. Ингитора смотрела и не верила своим глазам. Она никогда раньше не видела Хельги ярла, старшего сына Хеймира конунга, но тот, кто стоял рядом с Торвардом по пояс в воде, очень подходил под его описание. Высокий, как Торвард, даже более мощного сложения, с продолговатым лицом и русыми волосами, зачесанными назад от высокого лба, с сильно загорелым обветренным лицом и длинной морщиной сверху вниз на каждой щеке, с небольшой русой бородкой, неторопливый и уверенный, сохраняющий полную невозмутимость даже сейчас, во время этой более чем странной встречи в волнах прибоя – это мог быть только он! Чем им поможет его появление, Ингитора пока не понимала, но видя, как откровенно рад Торвард, с трепетом необоснованной, но пылкой надежды ждала, сама не зная чего.
Наконец они оба выбрались на берег, а корабль пристал чуть поодаль, где к нему уже бежали люди из усадьбы Бергелюнг. Мокрые по пояс, Торвард и Хельги подошли к Ингиторе, причем Торвард все еще обнимал гостя за плечи, словно боялся, что тот внезапно исчезнет.
– Это наша с тобой первая встреча за пять лет, Торвард ярл… То есть прости, Торвард конунг, я еще не привык! – говорил Хельги своим спокойным глуховатым голосом. – И, честно говоря, я не очень-то ждал, что ты побежишь мне навстречу в море и еще будешь обнимать! Или ты хочешь меня задобрить, потому что утянул у меня из-под носа честь убить Бергвида Черную Шкуру!
– Ко ндеахайр-си до дихриб, этот Бергвид!
– Надо же, как любопытно! – слегка посмеивался Хельги ярл, помнивший, что и пять лет назад его товарищ отличался гораздо большей, чем он сам, свободой в выборе выражений. – Как занятно ты стал изъясняться! Раньше я всегда понимал, что ты говоришь, даже когда ты был очень взволнован! Должно быть, с тех пор в Морском Пути открыли что-то новенькое?
– Издевайся, драгоценный мой, издевайся сколько хочется! Я все тебе прощу, ты мне так нужен! – изнемогая от избытка чувств, приговаривал Торвард и похлопывал его то по плечу, то по груди. – Умник ты мой! Как я по тебе страдал! Как я звал тебя бессонными ночами! Если бы ты знал! Боги привели тебя именно сейчас! Где же ты слонялся столько лет, чтоб тебя… Тарайн тар гленн! Как же я тебя люблю, Хельги ярл, замети меня метель!
– Он что, обезумел? – осведомился Хельги ярл у Ингиторы, но в его серых глазах она видела скрытую добрую насмешку: он все отлично понимал. – Ты, ветвь ожерелий, и есть Ингитора дочь Скельвира? Неистовая дева-скальд, от любви к которой сходят с ума все герои Морского Пути? Кроме меня, и то потому, что меня не было дома.
– А ты… Хельги ярл, слышал обо мне?
– Еще бы я не слышал! Я не успел пробыть дома и полдня, как мне уже во всех подробностях рассказали про ваши дела! Вплоть до постели Бергвида на озере Фрейра, на которой ты, Торвард конунг, якобы обесчестил невесту моего брата Эгвальда ярла! Если это правда, то значит, ты сильно переменился, пока мы не виделись. И я понял, что больше, чем полдня, мне и не суждено в этот раз быть дома! Мой корабль после такого плавания был в дело не годен, и отец дал мне свой новый. Так это все правда? Что мой доблестный младший брат…
– Хельги ярл! – простонал Торвард, как будто именно к своему товарищу, вопреки чести и естеству, пылал неодолимой страстью. – Хельги ярл, вот не сойти нам с этого места! Я не пущу тебя в дом, я не дам тебе куска хлеба, я не позволю тебе сменить мокрые штаны, пока ты сейчас же, вот тут же, не повторишь твою старую клятву!
– Какую клятву? – недоумение Ингиторы переходило уже все границы.
– Ты забыла! А ведь я тебе рассказывал! Там еще, в Медном Лесу рассказывал! О чем ты только думала? Ну, если о том же, о чем и я, тогда ладно. Я же тебе рассказывал: когда мы с Хельги вместе сватались к дочке Вигмара Лисицы и она выбрала его, Хельги, как истинно благородный человек, дал клятву в будущем помочь мне добыть любую невесту, которая только мне понадобится. Клялся приложить все силы, свои и своей дружины, если только мне будет нужна его помощь. Я правду говорю, Хельги ярл? Я ничего не приврал?
– Это все правда! – торжественно успокоил его Хельги и, кажется, подмигнул Ингиторе. Если ей не померещилось.
– Так вот, я хочу жениться вот на этой деве, прекрасной и благородной, дочери Скельвира хёвдинга из Бергелюнга, тьфу, из Льюнгвэлира! Сколько же вереска в Морском Пути, так и заблудиться в нем недолго![28] А твой доблестный и упрямый брат Эгвальд ярл тоже вбил себе в голову, что он хочет на ней жениться. И мне от тебя нужно, чтобы ты унял доблесть своего брата и дал мне спокойно жениться на моей невесте! Это та самая помощь, которая мне от тебя нужна, и я требую, чтобы ты подтвердил твою клятву помочь мне!
– Нет, постойте! – вдруг раздался рядом с ними звонкий и горячий женский голос.
Ингиторе этот голос был совершенно незнаком. Она обернулась: от корабля, вытащенного на берег, к ним торопилась молодая женщина, стройная, большеглазая, с беспокойным, своеобразным, но по-своему красивым и благородным лицом.
– Погодите давать и подтверждать тут свои клятвы! – восклицала она, не трудясь с кем-то здороваться. – Что бы там ни было между вами раньше – все будет так, как хочет сама девушка! Вы слышите? Кто дал вам право решать ее судьбу, словно она коза или овца? Она ведь не рабыня! Она – благородная женщина и имеет право сама решать свою судьбу!
– Женщины в этих делах понимают лучше! – Хельги посмотрел на Торварда и пожал плечами, что, дескать, придется нам смириться.
– Правда, не тогда, когда речь идет о любви собственного брата! – воскликнул Торвард. – Привет тебе, Эйра дочь Асольва! Ты, значит, тоже пустилась в дорогу, чтобы спасти меня?
– Я пустилась в дорогу потому, что я должна всегда быть рядом с моим мужем! – Фру Эйра гордо вскинула голову, и ее тонкие ноздри затрепетали. – А ты, я слышала, все-таки убил… проклятие Квиттинга.
Она сделала заминку, и Ингитора поняла, что эта гордая и решительная красавица не смеет произнести имя Бергвида, словно оно обжигает ей губы.
– Да, – прямо глядя на нее, ответил Торвард. Теперь он был совершенно спокоен. – Если помнишь, я говорил тебе, что убью его, еще тогда, пять лет назад. Еще пока ты не видела его. А ты мне не поверила.
– Я не хотела, чтобы это было так, – тихо ответила Эйра.
– Ты не хотела увидеть жизнь такой, какая она есть. С тех пор ты не перестала думать, что весь мир перевернется и подчинится твоим желаниям?
– Да, кое-что изменилось. Теперь я вижу, что ты стал так думать, Торвард конунг!
28
Бергелюнг – Горный Вереск, Льюнгвэлир – Вересковые Поляны. В волнении Торвард конунг спутал усадьбу Скельвира с одной из усадеб Аскефьорда.