— Пфр, — подняла я к потолку взгляд, — для чего мне сильный некромант?!
Мы переглянулись с папой и рассмеялись, иногда мне казалось понимаем друг друга без слов.
— А вообще как ты? Как…, - папа внимательно рассматривал меня.
— Непривычно, — честно ответила я, присаживаясь на стул для посетителей, все же смотреть вверх на отца было тяжеловато, — и я тут парней встретила. Пап… это странно, но мне они нравятся. Я идиотка, да?
Папа перетек по кабинету. Остановился напротив окна. Задумчиво потеребил портьеру, опять перетек ближе ко мне и ответил:
— Ты просто молодая. Эти… парни не такие плохие, как кажется на первый взгляд. Но… каждый преследует свою цель. Пока не могу сказать, что знаю точно какую. Если они тебе интересны — общайся, узнавай. Только не наделай глупостей, пожалуйста. Я знаю, ты у меня девочка умная, но…
— Папа, — меня разбирало на смех, — ты мне сейчас лекцию про что собрался читать? Пестики-тычинки?
— Эм, — ого, папа покраснел, значит точно про это, — ну, в общем мы тебя любим, поэтому и ты себя люби и не позволяй другим себя обидеть.
Ага, красиво так съехал с темы. Я все же не выдержала — рассмеялась, при этом напряжение последних часов словно спало с меня. Меня любят, даже не смотря на произошедшее. Это самое главное.
— Хорошо, пап, — серьезно ответила я спустя пару минут, — у меня только вопрос один возник. Тут мантры. И они проявляют ко мне интерес. Проявляли, во всяком случае…
— О, а вот об этом можешь не беспокоиться, теперь уж точно, — ответил отец, — Ласкар ищет себе пару. Но ты его интересовала только как змееваска, он на тебя из-за этого реагировал. Даже не будучи полностью уверенным, что ты одной с ним расы. Ну, почти. А Ликантр, просто хотел помочь брату.
— Но, — нахмурилась я, — они же наши злейшие враги, как он мог рассматривать меня… или я его…
— Не то чтобы враги, — протянул отец, — ты можешь быть с мантром, так как у тебя две ипостаси… было… то есть есть… ладно, не будем об этом. В общем, ты не будешь интересовать его как «закуска». Но на данном этапе это в прошлом.
Хм, ну, одной проблемой меньше. Можно даже сказать, что я рада.
Папа ненадолго замер, полностью уходя в себя. Видение. Мы привыкли в семье. Нужно просто подождать.
— И да, ишвар, не бросай его, — посмотрел мне папа прямо в глаза, — а теперь мне пора. Не грусти, все будет хорошо!
Папа обнял меня и исчез в воронке портала. А я все еще задумчиво смотрела в то место, где хлопнулась воронка. И поэтому не заметила того момента, когда в кабинете снова была не одна.
— Мне готовить ваши документы на перевод в другое место, Ваше Высочество? — немного напряженно произнесла ректор.
И я повернулась голову на звук ее голоса, она сидела в своем кресле. При этом почти ничего не выдавало ее напряжения. Кроме голоса и нервно теребящих листок бумаги рук.
И я повернулась голову на звук ее голоса, она сидела в своем кресле. При этом почти ничего не выдавало ее напряжения. Кроме голоса и, нервно теребящих листок бумаги, рук.
Интересно, как тут появился мой папа. Скорее всего спонтанно, как он любит. М-да, тогда понятно почему директор сейчас на грани истерики. А судя по ее эмоциональному фону — так оно и есть. Сильный метаморф — держит лицо даже в такой ситуации.
Я еще немного помолчала, чем довела ректора почти до белого каления, и решила ответить. Не все ей других доводить. Да, я мстительная.
— Нет, меня здесь все устраивает, — побарабанила я невесомо пальчиками по столу, — но у меня к вам есть небольшая просьба.
Ректор выжидающе смотрела на меня, не произнося ни звука. Ах, она ведь не в курсе, что я без второй ипостаси теперь. Понятно чего она боится — давления. Было бы смешно, если бы не было так грустно.
— Не ставьте остальных в известность о том, кто я, — глядя ей прямо в глаза, сказала доверительным шепотом я, — мне не нужно особое отношение. Поступила я сама и учиться далее также планирую сама. Вашего сына я не брошу. Надеюсь, мы поняли друг друга?
— Вполне, — четко проговорила она, аккуратно положив многострадальный лист бумаги на стол, — тогда, будьте так любезны, идите в свою комнату. Завтра у вас учебный день, как и у остального потока студентов и преподавателей.
Я улыбнулась про себя и встала. Наклонила слегла голову, прощаясь и, не дожидаясь дополнительных слов, вышла за дверь.
До комнаты спокойно дойти мне не удалось. Я почувствовала его сразу, как только вышла в темный пустой коридор. Он стоял у окна, выходящего во двор. Сгорбленный, одинокий и бесконечно грустный. Почему у него столько грусти?