А значит, что кто бы меня не встретил — со всем моим «богатством» — меня шлепнут. И даже если я все оружие повыбрасываю — все одно — ни документов нет, ни объяснить ничего не смогу — все одно — добро отберут, самого в кутузку посадят, а там… там, может, и обойдется… а может, и не очень. И уж в любом случае останусь без всего награбленного.
А, — это грустно, дарагие таварисчи. Что-то мне не очень-то охота расставаться со всем нахапанным — знаете ли, мне чужого не надо, но и свое не отдам, чье бы оно ни было. И наплевать, что оно мне, по сути, не нужно — ну, куда мне десять топоров и двадцать винтовок? Но — просто так отдать… да и с оружием расставаться крайне не охота…
Ну и что выходит? Валить всех встречных? Не вариант… А ведь еще кого встретишь… Ну, вот, ежли, к примеру, австрийцы — они вроде как враги, их и не жалко. А если наши, то есть не наши, но русские? Их — тоже валить? Нехорошо как-то, до Гражданской войны вроде еще три года, чего я это их авансом-то… А если не стрелять — то что? Прикинуться… кем? Своим? Так ведь — не проканает. Ну, не специалист я. Не историк. Вспомнился сразу поучительный рассказик Бушкова, как историк разоблачил мошенников, сделавших «машину времени» — по мелким деталям, незначительным для нас, но для современников — совершенно недопустимых. Вроде как если бы сейчас олигарх был одет в костюм «Абибас». Так вот и я — проколюсь на мелочах… да какое там на мелочах! Я же элементарных вещей тут не знаю, не умею! Как дите малолетнее или убогий какой, дурачок…
Оп! Есть. Вот оно — «косить под придурка». Ведь, как там у Филатова — «А у нас спокон веков — нет суда на дураков!» Вот. Главою скорбен… а почему?…А в бою контужен, вот и повредился! И речь непонятна, и вообще.
Вот только оружие-то у дурака отберут… ну, впрочем, это мы еще посмотрим. Ладно, больно много неизвестных в уравнении, чтобы наверняка что-то придумать — примерно ясно, дальше по месту решим. А пока подумаем глобально, стратегически и даже планетарно. Ну и что делать дальше?
Ну, выберусь я «к людям». Посмотрим что за люди, решим — еще неизвестно, где лучше остаться — тут в Австро-Венгрии, или в Россию рваться… тут конечно немцы и вообще все не то — а там революция скоро… бардак, воровство, сволочи и придурки наверху вплоть до самого… Впрочем — к этому-то не привыкать. Хотя вот потому-то «на Родину» и не хочется особо. Так, ладно. Доберусь я — дальше что? Как это называют — надо «легализоваться»? Так, вроде. То есть — получить документы и стать кем-то. А потом… потом… ну, не знаю. Надо, наверное, как-то врастать в жизнь. Постепенно… И?
И что дальше? То есть как что — ну, жить… Ну, что значит — как? — Нормально так жить…
Ну, да. Приехать в Гатчину и устроиться там охранником. Беда только — там пока не район «Аэродром», а самый настоящий аэродром и есть. Вот, на аэродром и устроюсь…
Ну а серьезно… может, найти своего деда? Сколько ему… ну, да, совсем еще пацан. Ну, найду, и что? И смысл? Рассказать ему — как что? Пусть идет в большевики и просится на работу к товарищу Сталину? Так ведь как еще повернется…
Стоп. А че это деда? А сам я что? Опаньки. Я же… Тэкс. Я же, выходит — могу все поменять! И ошибки поправить, и войну совсем по другому! О, ведь все еще проще! Я же в Австрии! Найти тут Адольфа Шикельгрубера, молодого художника, и… патрон в револьвере мощный — хлобысть — и нету юного дарования!..
…Только вот — он сейчас на фронте. На Западном. И вроде как воюет. И, как я интересно, не зная ни хрена, собираюсь его искать? Никто, звать никак. До первого патруля.
Ни документов, ничего нет. И что я им скажу? «Гитлер капут! Хенде Хох!» — так ведь не поймут, бедняги…а, еще это «Нох ейне!» и, конечно, — «О, йа, йа! Даст иш фантастик!»… Надо было больше немецкой порнухи смотреть, что ли… Нет, к немцам совсем невесело выходит.
А к нашим? Ага, к Сталину… Сейчас. Ждут там меня. Да и вообще. Если вот я сам про себя ничего не слыхал такого выдающегося — значит, или сразу хлопнули, или… или — сидел тихо, и не высовывался, пользуясь моментом и знаниями о следующем моменте.
Помнится, фильм был американский, про авианосец, попавший в тысяча девятьсот сорок первый год из девяностых — так там кто-то из команды отбился — а авианосец, уже без них, снова вернулся в свои года. И когда пришел в базу — встретили их на причале пропавшие парень с девушкой — точнее уже дедушка с бабушкой. Но, что характерно — весьма состоятельные. Так что… не будем впадать в пессимизм… но и строить мосты с купцами не будем покуда. И уж конечно не будем щелкать клювом.