После того как закончилась проповедь, Лами, в нарядном длинном платье, этакого чопорного покроя, с монашеской какой-то косынкой, потупив глазки (ну, не поверил бы, если бы не знал, что этот чертенок так умеет!) пошла с большой кружкой собирать «пожертвования». Народ давал охотно, и она дважды возвращалась к отцу и «сдавала выручку». На третий раз уже пошла вдоль площади — и народ, слушавший проповедь на крылечках лавок и трактиров, тоже охотно подбавил, потом Лами подошла и встала напротив управы, сделав книксен — и с балкона бросили несколько свертков — очевидно, завернутые в бумагу монеты. Даже полицейский и батюшка не отказали «в пожертвованиях» — батюшка еще что-то поспрашивал у девочки, но, судя по реакции — та была проинструктирована верно, и ответы явно понравились. Дальше они с Кэрром подошли и оставили «сборы», а сами ушли обедать — кто-то из воодушевленных проповедью горожан звал их отобедать за компанию. Ну а мы с Бэзо запалили самовар, и он сбегал и принес из трактира пирогов и рулет с мясом и зеленью — тоже подкрепились неплохо, да еще Бэзо похвалился, что выторговал скидку. Чтоб я в этом сомневался, ага.
Однако, ночевать в этом городке мы не остались — после обеда снялись и поехали, и к вечеру привычно разбили стоянку. Правда, вокруг уже была не степь, а вполне себе средняя полоса — и островки леса, и поля, и речки-озера вперемешку. Вот на краю такого островка леса мы и остановились. Я как мог выразил удовольствие от окружающей природы — и Кэрр подтвердил — да, дальше местность пойдет благодатная, куда как более изобильная, чем районы по краю степи, где мало воды и растительности. Тут и народ побогаче живет, несмотря на налоги и прочее — есть возможность заработать побольше, и жить получше. Пересчитали выручку от торговли опиумом для ширнармасс — и я призадумался. Выходит, продавать красивые слова об правильных вещах — на порядок выгоднее чем возить и перепродавать свежайшие, обалденно ароматные и вкусные сыры. Вспомнилась поговорка про «не мешки ворочать» — и подумалось — что что-то тут не того.
— Человек, Йохан, хочет чтобы ему говорили красиво и про счастье — усмехнулся Кэрр, угадав причину моей задумчивости — Многие говорят правду — и их за это не любят. Человек не хочет правды, хотя и требует говорить правду.
Ага. «Бог с ней с правдой, дайте что-то, во что не стыдно было бы поверить». Ясно все… ну и ловкач же этот Кэрр, однако.
Глава 7
Три дня мы ехали по типичной «сельской местности» — деревушки, крупные и помельче, городов не было. Я уже освоил немного географию — ехали мы, выходит, по югу Валашского княжества, параллельно горному хребту Сен-Ирре — где-то по этим горам, протянулась граница Валаша с Союзом. Земли Союза неширокой полосой предгорий уже по той стороне хребта тянулись вдоль берега моря. Отсюда добраться в Союз мало реально — дорог через горы нет, только тропы — царство горцев-проводников и контрабандистов. Я полушутя спросил Кэрра — как оно мол насчет..? Он скривился и пояснил — возни много, толку мало… если не брать совсем уж… эдакое. А неприятностей можно много нагрести. В горах в верховьях рек недавно князь развернул работу — что-то там мудрит по водоотведению. Ну и войск местами хватает — горцы нет-нет да и нападают на рабочих. Предгорные тейпы уже давно в общем усмирены, даже в войсках имеются горские части — тоже своеобразные, то отчаянно храбрые и преданные — то оставляющие поле боя без приказа и устраивающие бунты. А вот высокогорные — те «условно усмирены». Местами если прямо говорить — идет тихая такая война — княжий спецназ гоняется по заросшим лесом горам и каменным осыпям за группками горцев, горцы устраивают засады, военные экспедиции выжигают и взрывают горские непокорные селения, горцы нападают на лагеря, казармы и рабочих… В общем, знакомо и понятно. Конечно в таких районах тащить контрабанду черевато — можно нарваться и на горцев, и на егерей — а итог будет одинаков — пристрелят на месте скорее всего, или если поймают солдаты, то под суд — и на каторгу. А те районы, где было потише — они находились совсем в диких местах, где толку от затеи с контрабандой без всякого… совсем эдакого… вроде травки или рабов (работорговля тут вполне официально имеет место, но налоги и пошлины на это — очень велики) получается нерентабельно. В общем — тут пока выходит честно жить — проще и выгоднее. Ну и отлично — буде надобность, нечестно я всегда успею, нам оно не привыкать, это никогда не поздно.