Однако, вблизи форт Речной оказался не столь уж и грозным, как сначала показалось. Видали мы и посерьезнее. Стены невысокие, бастионы, ворота… Не, так все нормально, конечно — если прикинуть, что, к примеру, штурмовать — и без танков, авиации и градов всяких, то довольно серьезный коровник. Караул, правда, так себе. Нет, то есть, службу несут, но… нет какой-то такой… искорки, что ли. Бдят, но небдительно. Скучно. А это для караульного самое страшное и есть, если скучно. Ну и начкар выглянул — с явно отоспанной щекой — тоже, в общем, симптомчик. Перетерли что-то с Варсом, но внутрь нас не пустили, пришлось устроиться в тени у стены. Вскоре подтянулась еще одна группа — похоже, таких же, как и мы — тоже трое и во главе такого же вида тип, как и наш провожатый. Вскоре и еще подошли — там аж пятеро, причем в отличие от — все пятеро молодые парни, явно крестьянского вида, не сказать упитанные, но здоровые весьма. А вел их весьма обстоятельный дядька, даже можно сказать, солидный. Наши-то плуты на него эдак глянули — с завистью и уважением. Как они подошли, тут-то нас и пропустили в крепость.
Вербовщики сдали нас старшине с злобным костлявым лицом, и исчезли. Старшина с помощниками, все в серой затертой форме, стали распределять нас. Первым делом отделили пятерых крестьян, и, свистнув кого-то, отправили дальше.
А нас, переписав имена, повели еще куда-то, потом по одному вызывали в маленькую комнатку, где злобнолиций старшина еще раз переписал имя и испросил все размеры одежды и обуви. Потом велели готовиться к помывке и переодеванию, а до того — можно отдохнуть и покурить. Вот там-то, на скамье у коновязи, он меня, значит и нашел. Ну, то есть не нашел, а просто увидел. А может и не просто, может как раз пришел глянуть пополнение. Даже скорее всего — именно так.
Тот самый здоровенный артиллерист-вахмистр. И даже как-то обрадовался, на удивление.
— Здрав будь, товарищ! Вот уж не ждал, но отчего-то сразу почуял! Никак на службу нанялся?
— Точно так, вашбродь. Именно.
— Слушай… а скажи-ка… ты грамотен ли?
— Ну, как сказать — писать да читать умею, да не сказать что хорошо.
— Это не беда, главное грамотен… Цифры не путаешь?
— Никак нет, вашбродь, цифры-то это ж просто.
— Так… сейчас, погоди… — и он нырнул в дверь к старшине.
— Ишь ты, везучий — тихонько буркнул один из бичей — пушкаря знакомого нашел. Теперь на золотяк больше получать станет…
Ну, а чего бы и нет, собсно? Посмотрим… Дверь открылась, и артиллерист поманил меня, по пути, словно подтверждая слова бича, пропыхтел шепотом мне куда-то в макушку, так что слышно было поди и в караулке у ворот «Соглашайся, жалованья больше, а все ж полегче! Я тебя к себе в расчет запишу!»
— Эй Бало, я же слышу все! — заскрипел тут же старшина — Никакой он тебе не знакомый, и врешь ты все поди! А ну, как там тебя?… Йохан?…с севера ты что ли… иди-ка сюда! А ну! — Грамотен? Пиши, вот карандаш! Давай! Ну!
Три цитаты из Устава я написал, вроде бы, даже и без ошибок. Потом пошла очередь школьной алгебры-геометрии, и вот тут-то я чуть было не дал маху, увлекшись. Только когда старшина, нахмурившись, сунул мне какой-то военный справочник с расчетами — то ли по инженерному, то ли по подрывному делу, я сообразил, что палюсь уж похоже.
— Нет, вашбродь. Этого не разумеем. Уж простите, все что знал — показал.
— Кхм. Хм… ну, ладно. Не врешь, видать, Бало. И впрямь знает. Что, в артиллерии служил? — это уже мне, значит.
— Никак нет, вашбродь. Просто повезло с учителем одним дорогу ехать.
— Ну-ну… А, кстати — что у тебя там за болезни и раны?
— Контузия, вашбродь. На Северной войне, давняя. Речь иногда плохая и память путаю…
— Во! Бало — а ты его к себе — а он вишь! Не, не — в пехоту, только в пехоту! В караулы ходить некому, постов вокруг нет — а ты в батарею людей тянешь!
— Слушай, Корг — аж взревел артиллерист — Да мне ж тоже некому! А он вишь какой грамотный — у меня таких и нет считай! А с него какой наводчик выйдет, а на дальномер стоять?! А в карауле если он память потеряет? А у нас всеж кругом люди. И вообще. Я тогда к коменданту пойду. Неча грамотных в пехоту, для пехоты вам дураков хватит! Мне командир батареи велел посмотреть, кого привели. Я ему так и доложу.
Старшина махнул рукой, и начал яростно что-то чирикать в бумагах. Потом была баня, точнее — так, помывка. Толстый веселый доктор осмотрел придирчиво всех на предлмет паразитов, одного бича отправили в санобработку, нам прочли лекцию об необходимости содержать себя и обмундирование в чистоте, с упоминанием грозного списка взысканий, и после того выдали форму. Второго срока, но крепкую. Ремни — кожаные, а вот сумку на манер противогазной — полотняную. И ботинки с гетрами. Впрочем, мне достались тряпочные ботинки-сапоги — артиллеристам так положено. И вместо кепи мне выдали берет. Свои вещи мы никуда не сдавали, а упаковали в выданные ранцы — впрочем, выдававший их сержант буркнул, что лучше бы одежку продать — потому как ходить теперь в штатском нам не положено — посчитают дезертиром. Продать, естественно, он предложил именно ему, мол, цена не большая, но хлопот меньше. Бичи так и сделали, тем более что сержант сказал — мол, рекрутам положена раз в неделю увольнительная на день — а в кабаке деньги пригодятся. Я же отказался — ничего, до увольнительной подожду, а там снесу к Айли.