— Ещчо адно! — откомментировал снова кто-то из артиллеристов — От хады, а? Воны так усе разобйут, усю трэтйу!
И, ведь, зараза такая — накаркал. Мы исправно, но бесполезно, дали еще несколько залпов, потеряв двоих ранеными и одного убитым от ответного огня — но, похоже, ничуть не помешали врагам. Стреляли не только мы, уже густо грохотало со всех сторон — с бастионов, от казарм, с цитадели — но стрельба кроме, разве что, как с верха бастионов — толку не приносила. А на бастионах пока людей еще мало. Просто не успели добежать — видно, как от казарм бегут к третьему, несколько человек скосили пули… С первой батареи еще дважды ахнула пушка — и третья батарея как боевая единица перестала существовать. Все орудия разбиты, и судя по всему — в расчетах немалые потери. Ну, что? Сейчас их пушкари примутся и за нас? Похоже на то… Теперь они хозяева положения.
В цитадели сдвоено бломкнуло, словно по помойному баку поленом треснули — и затем послышался характернейший, мерзкий хрипящий свист. Аж по спине дерет… но как приятно осознавать, что не к тебе летит! Четыре мины обрушились на батарею, две рванули прямо наверху, подняв султаны черно-желтого дыма, две — за ней, между батареей и бастионом. О как. Отличненько. Чего же раньше не смогли? Не успели? Или не хотели на себя ответственность брать? Приказа поди ждали. Хотя, с минометами не так все просто, а тут, вишь, с первого — и накрыли. Две полупудовые осколочные мины — это серьезно. Там сейчас — фарш. И, пожалуй, можно стрельбы не бояться — если дали накрытие — то теперь не выпустят — тут недалеко, пожалуй, ближний предел дальности — и рассеивания никакого — класть будут точно, на батарею. Вот так, ребятки, крести-козыри…
Наши, воодушевленные таким поворотом, открыли беспорядочную стрельбу — по батарее, по воротному бастиону. Но в ответ тоже густо ответили — вдобавку, с бастиона загрохотал пулемет. Перетащили, значит. Видал я его раз — здоровенная такая дурища, на станке, чуть ли не как у нашей двадцатьтретьей, и весит наверное столько же. Полдюймовая, патрон здоровенный — уж всадит, так всадит… Только что — тут она не сильно поможет — у нее там на наружней стене — свое место, узкая щель по всей ширине, с заслонками. А тут, в амбразуру — очень маленький сектор у нее выйдет. Только пугать, пожалуй. А вот ружейный огонь досаждает все больше. И с верха первого бастиона какой-то хулиган стрельнул с гранатомета — граната взорвалась посередине между первой батареей и цитаделью, но вообще-то, если эти штуки применяют целым отделением, да некривыми руками — то выходит довольно прилично. Так что еще одна напасть. Я, правда, попытался попасть в этого волюнтариста. Не попал. Но, надеюсь, показал всю пагубность его побуждений. И попутно вызвал нездоровый интерес прочих стрелков в первом бастионе — снова поверх парапета, там, где только что торчала моя бестолковка — полетела каменная крошка. Памятнику здешней военной архитектуры нанесен непоправимый ущерб, как говорится.
Снова ударили в жестянки в цитадели, и снова звонко разорвались мины на батарее. Балу нервно поморщился.
— За наших переживаешь, командир? — спросил я.
— Да чего наши — отмахнулся тот — Поди, заперлись и сидят — им те бмобы — только мусора с потолка полетит, ну может, где штукатурка отвалится… так надо было не филонить, когда ремонт был, а делать, как надо!
— А если…
— А если — то и тем более им все равно — отрезал Балу — Я за наши пушки переживаю. Разнесут их эти долбострелы. Они, похоже, специально будут бить, пока все пушки не поломают. Видать, решили «ни нашим, ни вашим». Наверное, все же — не война это, а бунт. Подавят бунт, драгун усмирят… с какого чорта они взбунтовались — не пойму? — и новые пушки привезут. У тех же драгун две батареи есть. А еще могут у них забрать легкие гаубицы — вообще красота.
— Это если они сами те гаубицы сюда не притащат — ляпнул я — нешто одна сотня всего взбунтовалась? И крепость брать пошла?
— То да — помрачнел Балу — что-то тут не то, запутанно все как-то… необычно. Потому вишь, так все и вышло, как-то никто к такому не готов оказался…
Хотел я было сказать ему, что оно всегда так и бывает… да передумал. Не до того сейчас.
Минометы довольно быстро разбили всю нашу батарею, загнав драгун вниз, на лестницы к погребу, откуда они и отстреливались, не особенно-то и интенсивно. Насколько можно было видеть — наши уже заняли бастионы и те участки траншей на валах, которые не простреливались с первого бастиона, пехота начала накапливаться за ближайшими казармами, в непростреливаемой врагами зоне, явно готовясь к штурму первой батареи. А потом и к нам на батарею стали выбегать с лестницы потные, навьюченные сумками с патронами и гранатами, солдаты. Они быстро разбегались, пригнувшись, вдоль парапета, занимали места на лестнице у бойниц, выкладывая в ниши под парапетом патроны и гранаты. А их сержант передал, что артиллеристам, ввиду их невооруженности и, стало быть, бесполезности, приказано по потерне идти в бастион, а там траншеями в третий, и в цитадель, и там получить свои карабины. Я немного замешкался — я-то уже с винтовкой — но Балу тут же приказал оставить ее тут, и идти со всеми. Что я и сделал.