В общем, плохо все. Если еще точнее — то против нас несколько сотен более-менее обученных и оснащённых солдат, это раз. Два — это едва ли не вдвое больше мастеровых и прочего пролетариата. Уже успевших организовать на Пушечном какое-то подобие коммуны. Улльские коммунары, мать их так. И ведь, аналогии-то, похоже, во всех мирах схожие — отличительный знак у них — красная повязка нарукавная, или ленточка на головном уборе. И знамена красные… по большей части. Еще флаг Улле — у каждого города Союза, кроме общего Союзного флага — есть и свой штандарт, но с наложенным союзным гербом. Ну а у этих — «чистый» флаг. Причем, тут нету принтеров для текстильной печати, и такие флаги за день не выткать… Впрочем, это опять же не наше сейчас дело. Итак, мастеровые. Эти вооружены по большей части всяким холодняком, ружьями и каким-то стреляющим старьем. Поговаривали, что некто купил им немало револьверов, что тоже не радовало, хотя даже в городском бою револьвер — оружие глупое. До арсенала, слава Богам, мятежники не добрались, и вот уже прямо сейчас оружие и боеприпасы оттуда перевозят в военный порт. При крайнем случае — просто утопят в море. Так что вооружение коммунаров можно было бы и не считать, если бы не неприятный момент. На то он и Пушечный, чтобы там делали пушки. И вот там-то коммунары и захватили несколько орудий — в основном полевые трехдюймовки, около дюжины. Со слов капитана Стечкина, имени которого я так и не узнал, остальные орудия можно, в общем-то, не считать — к ним нет боеприпасов. А вот к трехдюймовкам вполне достаточно — снарядное производство как раз было загружено заказом на этот калибр. Радовало только, что гранат здесь не делали — взрывчатку гнали в Ирбе, ибо уголь там, а Ирбе ее не продавал так, блюдя привилегию — вот и отправляли корпуса на снаряжение туда, а потом снаряды — обратно. Так что к пушкам у коммунаров — картечь, да шрапнели. Кроме рабочих-коммунаров во враждебные силы стоило записать и вечно недовольных «городскими» окрестных крестьян. Эти просто поддержат мятежников, если и не открыто, то тайно. В основном, конечно, за свою выгоду — как станет ясно, что мятеж подавлен — начнут и выдавать… за награду, естественно. С прошлым мятежом так и было. Серьезной силой их считать не стоит, они и в спину пальнут, только три раза убедившись, что им ничего не будет. Ну и напоследок — босяцкие кварталы. Эти гетто, трущобы и фавелы всегда были враждебны власти, и в мирное-то время там стреляли и совали ножи в спину полицейским и солдатам, там всегда могли найти укрытие беглецы от режима, регулярно там армия и жандармы устраивали зачистки, что, понятное дело, любви к властям не добавляло. Это, на самом деле, серьезная сила — несколько тысяч человек. И не всегда неорганизованная, а местами и частями — и неплохо вооруженная. Скрашивало эту сторону дела то, что, во-первых, с этими можно не церемониться, и при нужде полковник Палем накроет эти кварталы крупнокалиберными снарядами с батарей — зажигалками и шрапнелью. А погреба на батареях большие и емкие. Во-вторых — «из подтвержденных источников» известно, что по-настоящему серьезные люди из криминального мира, прежде всего контрабандисты — мятеж не поддерживают. По своим каким-то интересам, но, тем не менее, не помогая напрямую власти, будут блюсти строгий нейтралитет. Что выбивает из числа люмпенов наиболее организованные и, что немаловажно, наиболее вооруженные боевые группы. Это — что касается противника.