— Сссслышь! Ты! Выскочка! — о-па на. Не проветриваться он вышел, это он по мою душу никак? Нет, скорее на фронт… — Ты! Я тттт-ебя!..
— Господин лейтенант, Вам бы отдохнуть, неприлично же…
— Шшштаа-а? Ты-ы, м-меня-а…еще учить будешь? — ой, плохо дело. Совсем плохой пацанчик-то. Глаза дикие, и селедку свою из ножен тянет. Ща начнется тут комедия «Мистер Вурхиз в армии». Нафиг.
Оглянулся я воровато, да и сделал ему старинную шутку — махнул руками влево-вправо, влепив в быстром темпе за полсекунды четыре пощечины. Сработал, как всегда, на отлично — глаза расширил малец, икнул, потом глазоньки исправно закатил, да и осел, как озимые. Так и пополз по стеночке, да и, растянувшись аккуратно на ступени, вниз съехал. Шашка его, из ножен выскользнув, его и обогнала, звеня по известняку жалобно. Все, тупик, уткнулся молодец башкой, дальше не поедет. Икнул… вот свинота. Все же придется здешней обслуге лестницу мыть. Обошел аккуратно, стараясь не вляпаться, внизу в кордегардии наткнулся на чуть встревоженных воплями и звоном на лестнице солдатиков. Сказал им:
— Господин лейтенант тама споткнувшись…от усталости. Вы б, ребятки, его прибрали, и уложили куда отдохнуть… да помыли бы немного… — да и выскочил поскорее на улицу, не жалея денег тут же в пролетку попавшуюся, и ходу к миссии.
Нахрен, нахрен из этого чудного города, чем скорее, тем дальше. Верни меня, Господи, в грязные, мокрые вонючие обосранные окопы на северном фронте, под валашские снаряды и пули, очень тебя прошу! Куда угодно, хоть обратно в штрафники к барону, только подальше от здешней богемы и элиты!
***
Горн — редкостный хитрюга. Я еще удивился — как он успел сформировать роту в пять дней? Выяснилось, что очень просто. Во время мятежа среди солдат Улльского пехотного полка как раз и имелась свежая учебная рота. Только что завершившие подготовку новобранцы. Даже не успевшие еще присягу Союзу принять. Мятеж они не поддерживали, но и сопротивления никакого мятежникам не оказали. Те их легко обезоружили, да и заперли в казарме. Какая-то умная голова из руководителей мятежа сообразила натащить в ту казарму жранья, да закатить пару бочонков пойла — и после этого даже охранять эту биомассу не потребовалось. Вечно голодные новобранцы стали отжираться, причем жрачки было столько, что обошлось даже без драк. Ну и вино не обошли стороной, упиться там им не хватило, но вкусили изрядно. Так, что даже бомбардировка Полкового городка шрапнелью их не испугала — не все даже и заметили ее. Ну а потом пришло время расплаты. Коллизия была в том, что, вроде бы, они еще и не присягали… с другой стороны, вина их была явная и неприкрытая, и светили им не то штрафные роты, не то и вовсе продажа в рабство в Рисс, как пособникам мятежников. Вот тут-то и появился Горн, со своим предложением, от которого, как в том кино говорилось, все и хотели бы отказаться, но не могли этого сделать. Новобранцы, уже слегка побитые полицией и верными правительству солдатами, ввергнутые в полнейший ужас и животное состояние осознанием своего положения, как один немедленно согласились перейти на службу в рисскую армию. К этому стаду добавили остатки моего бывшего взвода, теперь под командой Бори (риссцы, бывшие при миссии, от отправки на фронт отказались, имея на то полное право… что ж, оно понятно, их и тут неплохо кормят…) — и, вуаля! — получите маршевую роту для пополнения рисской армии! Свежее мясо, такие же тупари, что и на Северном фронте мне доставались, даром, что тут вроде как городские, должны бы быть чуть образованней, ан нет. Такое же мясо. Впрочем, немало их и вовсе из сельских районов, с принадлежащих Союзу сельхозземель. Глянул я на этих свежих киборгов, и так затосковал по огнемету… Зачем я часы командирские изобретал, а? Огнемет надо было, ранцевый, вот что мне действительно необходимо… Эх, и канистрочки нету…
Насчет часов. Перед отъездом успел заглянуть к Бару. Похвастался заодно грамотой на гражданство — тот оценил. Дела у него идут, с Горном он уже пересекся и ооочень плодотворно пообщался — впрочем, подробностей мне и знать не надо, я так и сказал — не мое это теперь дело. Такой оборот дел мастера Бару весьма устраивал, расстались мы очень по-доброму. Я даже получил заверения, что отныне я вполне могу рассчитывать на абсолютно бесплатное исполнение заказов в его мастерской. Впрочем, Бару тут же добавил, что речь, разумеется, идет о единичных заказах, так сказать, для личного пользования. Купец он и есть купец, и это меня более чем устраивает — такой, подозревая всюду подвох, сам лишний раз подвох устраивать не станет… ну, если только вовсе все удачно сложится — но в этом случае я буду сам себе виноват.