— Мастер Олвин, я понял суть — как можно вежливее прервал я чиновника. — Знаете… этот вариант меня бы устроил… — оба собеседника несколько обалдело посмотрели на меня, а я продолжаю — Но, дело-то вот в чем — все же покупка жилья — дело не быстрое и требует времени — ну, не могу же я купить первый попавшийся курятник! А вопрос со службой хотелось бы решить прямо сегодня… Может, обойдемся гарантийным письмом, с моим обязательством в приобретении недвижимости в Рюгеле… скажем, в какой-то определенный срок после подписания контракта о найме в ланд-милицию?
— Да?… Хм… Да! Конечно, такая возможность в законе есть! — пришел в себя Олвин — Но… мастер Йохан… Вы должны понимать… нет, никто не сомневается в Вашем слове, но… Необходимо будет предоставить… Гарантии Вашей платежеспособности… Поймите правильно, Казначейская Палата — это серьезная организация, и она…
— Я понял, мастер Олвин. Письмо из Рюгельского банка о состоянии моего счета Палату устроит? — бедняга Ури, он аж рот открыл от удивления.
— Вполне… Мастер Йохан. Вполне. Но представить его надо будет сегодня. И… я хотел бы увидеть его до того, как Вы его отдадите комиссии. — Олвин уже пришел в себя, и вполне деловит, и, похоже, немного мне не доверяет — Вы могли бы принести это письмо к половине двенадцатого… Да лучше всего сюда же! Мы Вас тут подождем.
— Отчего же нет… — несколько рисуясь, посмотрел на свои «Бару» — Пожалуй, я успею, банк вот-вот откроется… Пожалуй, я не буду откладывать это. Господа, позвольте оставить вас…
Выписку из банка я получил без малейших проблем. С одного из счетов — деньги я поделил на несколько счетов, для удобства пользования, и вот теперь, даже не с самого крупного, получил выписку. Счет был солидный, и на приличный домик, даже в городской черте, в смысле внутри стен — вполне хватило бы. Когда я, спустя полчаса, принес бумагу, друзья все еще были на месте, что-то горячо обсуждая. Посмотрев на выписку (профессионально оценив подлинность, буквально мельком — очевидно, неплохой стаж), Олвин удивленно вскинул брови, и хмыкнул уважительно. А на капитана было просто больно смотреть. Он не смог сдержаться, и кусал кончик уса, с выражением «Чорт, ну как я так мог продешевить!». Богатством хвастаться нехорошо, но иногда, в такие моменты — так приятно… Олвин тут же, кликнув хозяина, потребовал принести письменный прибор, что тоже не вызвало удивления — тоже, поди, не впервой…. А может. И вовсе тут так принято — купеческий город, торговый. Накропал я гарантийку, насчет покупки недвижимости, приложил выписку, и даже, от себя уже, вписал предложение о внесении означенной в выписке суммы на счет города с составлением контракта. Ну, как положено — я обязуюсь приобрести жилье, после чего могу снять со счета остаток суммы — а до того сумма пребывает в гарантии города. Что, мол, не пропью я ее. А коли я не приобрету в течение отведенного месяца, и контракт на службу будет расторгнут — город мне возвращает средства, за вычетом штрафа в размере… Олвин, прочтя, аж крякнул… и предложил, в знак расположения, разумеется, добавить, что предлагаю я это по совету городского советника Олвина. Жук, но почему бы и нет? Зато теперь мое дело верное. Ури грыз трубку, наблюдая меня с некоторой даже задумчивостью, во взгляде читалось что-то вроде «Как же я тебя, суку ушлую, раньше не разгадал…». А я что? Я просто вот дружески помог человеку… теперь у меня… ну, не то что в друзьях, конечно, но в хороших непростотак знакомых — целый городской советник… Не имей сто рублей, а ишака привязывай.
Надо ли говорить что решение о подписании со мной контракта комиссия, конечно же, единогласно приняла…
***
Служба оказалась весьма специфической. В Северном пригороде находилась база милиции, но реально там редко когда можно было встретить много народу — разве учения какие проходили бы, как мне рассказывали. Там я всего лишь оформился, поставился на учет, причем в отличие от армии — свое оружие тут полюбому обязательно, ничего не выдают, даже патроны. Ну, хоть сэкономил. С войны я даже гранат с собой по привычке привез, хотя ума хватило не светить, на всякий случай. Вообще странная организация, какой-то то ли пережиток толи наоборот зачаток… Служба по графику — неделя через неделю. Ибо нехрен, тем более что чаще всего за пределами города служба, куда еще добраться надо. Оплата… грустная. Два желтяка в месяц — я у Вергена по идее больше получал, как временный взводный. Хотя по мирному времени и то хлеб, но…. На офицерской-то должности. Опять же — должность не поймешь — офицерская ли? В ланд-милиции своя система званий, рядовые резервисты-милиционеры вообще появляются в поле зрения только по большим учениям или в серьезном деле. И денег не получают, разве что какие-то льготы по налогам, ну и прочие ништяки незначительные, стаж там выслуга, еще что-то. Урядники — туда пишут бывших сержантов — появляются в управе минимум раз в месяц на сборы и их довольно часто привлекают еще на усиление — что-то там им за это капает финансово, но немного. Тоже конечно больше за статус вкалывают, за налоговые льготы и прочее. А вот основной постоянный состав — это все мы, грешные, бывшие старшины и офицеры — именовался вахмистрами. То есть по-армейски получалось, что это даже и не офицеры… ну или унтер-офицеры, чорт его разберет, как правильно. Настоящие офицеры в этой структуре именовались сотниками, и занимались исключительно штабной работой, туда попасть без блата сильного — просто нереально. Да не больно-то и хотелось. В ланд-милиции исключительно пехота имеется — конные отряды создает при себе жандармерия, и туда просто так не попадешь — хотя после долгой и беспорочной службы в ландах — можно пробовать. От казны мне полагалась разве что форма — и на том спасибо. Форма тут у милиции схожа с союзной армейской, довольно удобная, на мой взгляд. Эдакий френч со здоровенными карманами, с капюшоном — по виду вроде старинной куртки М-шестьдесят-пять австрийской. Штаны обычного вида, с удобными накладными карманами на бедрах, сапоги, да кепка. Кепка, правда, дурацкая, чем-то напоминает дебильную польскую конфедератку, или фуражку угловатую американских полицейских тридцатых годов. Смотрюсь я в ней совсем идиотом, но, в конце концов, я теперь милиционер, как же мне еще выглядеть. Хорошо хоть гаишного жезла и свистка не дают, тут это не в моде… Зато есть в комплекте, и шикарная, то ли кирза какая, то ли вовсе кожа — плащ-палатка. Положена только полевым офицерам, то есть нам. Звания тут обозначаются вовсе просто — никаких тебе погонов — просто шеврон-нашивка на рукаве. У урядников один угол, у нас — два, у сотников — три. А кто старший в карауле или группе — тому на грудь значок. А вообще-то все друг друга знают в лицо. Потому что в городе дураков не так много, а после введения советником Олвиным новых правил по приему на службу в плане обеспечения недвижимостью — иногородних дураков и вовсе почти не стало. Форма у милицаев по цвету отличается от армейской, более табачного цвета. Потому нас тут население обзывает «клопами» — но не настолько уничижительно и ненавидяще, как красные мундиры сборщиков налогов на севере. Скорее так, беззлобно — ибо населению от ланд-милиции горя немного, разве кто попадется с контрабандой какой или еще с чем нехорошим… ну так сам виноват. Не надо было попадаться. В Союзе, кстати говоря, сборщиков налогов нету, чтоб мундиры носили. Тут все цивилизовано. Сам платишь, сколько обязан… а если не заплатил — вот тогда к тебе и придут. И предупреждать не станут — ибо очень тут серьезное преступление — неуплата налогов. За контрабанду и даже убийство стражника или милиционера в перестрелке всего лишь на несколько лет могут в тюрьму посадить. А за налоги — имущество опишут, и если не хватит — в рабство продадут. Так что сборщиков налогов в Союзе нет. А вот лесные клопики как раз табачного цвета водятся в зарослях дикой ежевики.