Большинство названий причаленных кораблей уже что-то да говорили Михелю.
— «Рай» отчалит в Англию через три дня... «Пилигрим» только через две недели... «Святой Лука» ожидает где-то запропастившийся транспорт с французскими винами. «Амстердам» надолго застрял с поправкой такелажа. Эта посудина, запамятовал имя, вообще и фок, и грот меняет.
«А крыс-то из-под ног шныряет. Чуют, твари, близкую роскошную поживу. Всё это отныне станет вашим, делите по справедливости с царицей Чумой. Только без меня! Уж увольте».
Паника, усиленная винными парами, привела к тому, что Михель едва не сиганул с пирса вслед за уходящим военным корветом.
— Меня-то возьмите, возьмите, я согласен! Согласен даже на юнгу!
Лодки под рукой не оказалось, вплавь догонять поймавший свежий бриз, идущий под полными парусами быстроходный военный корабль, было верхом глупости.
— Эй, Михель, ты что, перепил? — услышал он весёлый голос над головой. С «вороньего гнезда» неказистого судёнышка его окликал какой-то заморыш. — Или корабль свой проспал? Так не убивайся: аванс получен и пропит, чего ещё желать.
Михель раздражённо отмахнулся, явно не желая признавать собеседника.
— Михель, это ж я, Том, не помнишь, что ли? Матрос с буйса «Ной». Ты ещё к нам приходил, да чем-то не глянулось.
— Когда вы в море-то? — только и смог выдавить Михель в ответ на эту тираду.
— Да к вечеру выходим. Не нашли никого взамен Боба, решили, что и так управимся. Работы больше, зато и пай у каждого вырастет... Ты-то не передумал? А то шкипер на борту, собрался в город отлучиться до вечера — с семьёй там попрощаться и прочее. Если поднимешься на борт и будешь настаивать — возьмёт. Место в кубрике найдётся.
— Я передумал, я передумал. Я передумал! — заорал вдруг оживший Михель и бросился к трапу. — А тебе, Томас, бочонок рому в первом вест-индском порту.
— Ты совсем очумел, родимый, мы же на Севера идём. За китами.
— Это я так, в шутку. Потом поймёшь.
БУЙС «НОЙ»
XXXI
Океан лопнул как кусок гнилого сукна...